@темы: Музыка, Катарсис, Не моё, но так хочется!

---

@темы: Музыка, Впечатлизмы, Сноходческое

---

Чтоб я еще помнила кто меня на єто вот все подсадил очень случайно...



А между тем себе в Дизер я понадергала разного...

@темы: Музыка, Ай-да-Я!

---

@темы: Музыка, Катарсис

---

Продолжу упарываться куробасом.
Не прошло и полгода, как досматриваю третий сезон и люто рыдаю над клипами.
И да, все еще в процессе допиливания фиклища. Унылая философия, которая с появлением в тексте Акаши приняла жутенький оборот...

@темы: Музыка, Фанфики, Творческое, Впечатлизмы, KnB

---

Пока собирала обзор - попался мне на глаза один ролик.
И так попался, что я его до дыр уже затерла, да...
Китайщина не отпускает, но затягивает во все более глубокие омуты...

Бля, спасибо тебе добрый человече, запостивший траву. Слушаю не отрываясь, подгружаю дораму. Жру свою диетическую еду и страдаю.

@темы: Музыка, Белообезьянье

---

В последнюю неделю лета меня пробило на ностальгию.
Настроение – во все тяжкие. Такое, что любимые коллеги сказали – дорогая, ты что, под кайфом? Нет, не под кайфом. Просто такое ощущение, что душе в теле тесно. Она как горячий упругий шар рвется изнутри, и тело удивительно легкое и подвижное, такое как ртуть. Хожу по офису пританцовывая и что-то там муркаю под нос.
Не что-то на самом деле. Вчера ночью проснулась с четким желанием послушать песню. Даже не знаю стыдно ли мне (после стольких лет в БиС-слэше?) Иванушек – Где ты? Не включая свет нашарила телефон, нашла и слушала. И да, все то же – душе в теле тесно.
Где ты?

@темы: Музыка, Достучаться до небес, Ай-да-Я!

---

@темы: Музыка, KnB

---

Настроенческое

@темы: Музыка, Достучаться до небес, Катарсис

---

Как на работе может начинаться понедельник?
С поздравления коллеги со вторыми 18-ю, под песню Руки Вверх - Восемнадцать мне уже )))

Заходит к нам в кабинет новый сотрудник, а у нас Мальчишник - Секс. А до этого хозяйственник ввалился под Буланову - Не плачь.

Сейчас вот Тополиный пух. А десять минут назад смотрели с моего компа Лигу смеха, где Влад Яма пародировал Винника.

Чудное утро )

@темы: Музыка, Рабоче-крестьянское, хихикс...

---

Сходили с Ником на Хэллоуин.
Пиздец, вынос мозга и бешенная энергия. Я и забыла уже как это, когда басы под диафрагмой и когда в поток вышвыривает просто потому что музыка.

@темы: Музыка, Катарсис

---

Очень люблю эту песню. А главное это, как очень многие вещи которые мне нравятся - готовый сюжет для огромной красивой книги.

@темы: Музыка, Катарсис

---

Мне тут подумалось.

Я люблю описывать чувственность. Не эмоциональность, не чувствительность, а именно чувственность. И разница между понятиями - огромна.
По этому поводу - собираю визуалку. А именно - клипы. И если кто тут остался среди моих ПЧ живой - помогайте. Потому что писать чем дальше - тем сложнее. Не хватает аудиовизуального оргазма.

Для примера - кидаю любимое. Тут не только музыкалка официальная, но и вполне себе странное.

@темы: Музыка, Творческое, Достучаться до небес, Игры демиургов

---

Не могу не. Заразила меня прекрасная женщина... Качает, сцуко )))

Кто ж знал что попсовый мальчик будет ТАК лабать.

@темы: Музыка, Впечатлизмы

---

Странный даже для меня способ отдыхать: сидеть, закинув ноги на стол и читать фики. Внезапно по Волченку. Внезапно Стетек (хоть мне самой больше всего в фандоме нравится пейринг Питер/Лидия). Внезапно очень зашли фики Сабиры. И вот еще милота: отлично слушается старый-добрый Фрэнк Синатра, хоть большую часть сознательной взрослой жизни я считаю Синатру моим рождественским фоном.
Чашка травяного чаю, солнечный октябрь за окном и Синатра в динамиках...

Складываются мои маленькие одинокие традиции: субботнее утро в спортзале, потом кофе с Димкой (и я не знаю, хочу ли я чтоб наши субботние посиделки переросли во что-то бОльшее), потом прогулка, потом может быть кино или пиво с кем-то из друзей...

На моем столе - арома-лампа, красивый мятного цвета фонарь в который становится свеча-таблетка. Из Турции я привезла лампу-ночник. И еще - жестяная коробочка с моими камнями для релакса и медитаций.
Снова осенний сплин. У меня все хорошо. Жива-здорова, но иногда как сейчас где-то внутри больно колется. Меня редко тяготит одиночество. Но надо быть честной хотя бы с собой: кто из нас не хочет отношений? Хоть бы и мимолетных? Просто чтоб кто-то с силой обнял, чтоб можно было утопить крик в чьем-то плече.

Сейчас камни говорят что моя страница пуста. Что я вычистила и удалила все якоря и привязанности, что тяготили и тормозили меня много лет. Что мне нужно просто пожелать. Захотеть. Протянуть руку и попросить. Раньше я дико стыдилась себя. Мне удалось перебороть и это. Даже вчера, глядя на себя в зеркале, когда я жала штангу (да, мне нравится таскать железо, я получаю от этого настоящее удовольствие, почти физиологический оргазм) я видела свои руки, свои плечи, то, как напрягаются мышцы, и мне это нравится, мне нравится как изменяется мое тело, и теперь я его не стыжусь. Делаю ли я это для себя? Отчасти. Я по-прежнему не умею видеть окружающих меня людей.

При чем здесь отдых, фики и Френк Синатра? Может и не при чем, и это просто осенний сплин. Впрочем, до стихов еще далеко. И значит, все не так паршиво в моей жизни.

@темы: Музыка, Достучаться до небес, Как-то так...

---

Закончила первый сезон "Атаки титанов".
Имею сказать - пошла на ФБ.
Придумала что буду писать. Боженька, дай сил и вдохновения. И не слиться. Потому что на ЭТОТ текст у меня давно хвост трубой. Решимости не было. Вот бы еще растянуть время... или пару лишних дней в неделю засунуть.

@темы: Музыка, Впечатлизмы, Киношки-анимешечки

---

@темы: Музыка, Фанфики, Юрцы-огурцы (Yuri оn ice)

---

Бирюза

Фэндом: Yuri!!! on Ice
Основные персонажи: Виктор Никифоров, Жан-Жак Леруа (Джей-Джей), Отабек Алтын, Юрий Плисецкий, Юри Кацуки
Пэйринг:Виктор/Юрий
Рейтинг:R
Жанры: Слэш, Songfic, Пропущенная сцена
Предупреждения: ецензурная лексика, Кинк, UST
Размер: Мини
Примечания автора: Кинк на Юркины ноги, кинк на глаза, кинк на пул- и гоу-гоу-дэнс.
Очень рекомендую послушать My Darkest Days - Porn Star Dancing. Будет очень в тему.

Юрка умеет материться. От души. Он способен так приложить крепким словцом, что уши пылают даже у Якова. Завернет четверной с подвыподвертом в три загиба и все, что остается в итоге – ловить ртом воздух и пытаться найти в себе хоть пару ласковых, чтоб не допустить постыдной паузы и ответить. Так же бритвенно-остро. Чтоб резануло сопляка по живому.
Он все еще помнился неловким порывистым мальчишкой, с тонкими-ломкими руками-ногами, паучьими лапками. Дурацкая стрижка-горшок и ярость в глазах. Бирюзовых. Не голубых-льдистых, как у самого Виктора. Бирюза морская, с глубокой зеленью, с темными вкраплениями. Но в Юрке эти вкрапления отнюдь не гнильца и не червоточины. В нем это чистая злость. Звериная почти. Выдраться, выкарабкаться, вырваться во что бы то ни стало. Наверх, на пьедестал, и чтоб лучший из лучших, чистопробное золото. Чистейшей воды бриллиант.
Он еще помнится ревнивым до внимания и злым от того, что Виктор улетает в Японию. Да, да, без сомнения чтоб тренировать другого, «зацепившего музыкой тела». Это по официальной версии. По версии для всех, кроме самого Виктора Никифорова. Потому что от взгляда до решетки – один шаг. Потому что одним поцелуем дело не закончится. А Юрке только пятнадцать. А о том, что с педофилами творят на зоне даже официальная статистика стыдливо молчит.
Но это тоже одна из отговорок. Одна из доброго десятка причин из-за которых пятикратный чемпион дает деру. Он готов терпеть насмешки со стороны команды, ярость Якова, готов отбивать уколы от Криса и улыбаться всему семейству Кацуки. Он не готов только к явлению Юрки в «Ю-Топию». Он не готов снова оказаться так близко. Настолько близко. Провокационно-близко.
Дурацкое обещание. Он не забыл о программе, но делает изумленный вид, когда Юрка со старта на-гора выдает все, что он думает о забывчивости старпера. Да, малыш, злись, малыш, поднимай градус и беги-беги-беги… у тебя давно не паучьи лапки, твоим ногам позавидует любая топ-модель, и, черт подери, можно сколько угодно говорить себе, что ты все еще ребенок. Тело так не убедить. Увы, никак не убедить.
Программа на отъебись – «Агапэ». Потому что «Эрос» в Юркином исполнении сносил напрочь как взрыв водородной, вакуумной или ядерной – черт его знает в сколько мегатонн. Но даже бесполо-целомудренную «Агапэ» тот откатывает так, что стояк в брюках удержать почти невозможно. Замечает ли Юри? Конечно. Смущается, жмется и думает, что Виктор Никифоров предпочтет ему Юрия Плисецкого. Да. Предпочел бы, если б не рисковал всем на свете: карьерой, репутацией и жизнью. На репутацию, впрочем, плевать, потому что Виктор Никифоров – потаскун, с этим ничерта сделать нельзя. Столько постелей и любовников поменять – много ума не надо. Достаточно обычной тяги тела. Удержать себя, обуздать, сковать по рукам и ногам ни не рвануть за Юркой назад в Питер – на это требуются все душевные силы. Весь арсенал, которым обладает пятикратный и так далее по тексту.
Юрка улетает, Юрка бесится, Юрка разочарован. О, пусть, пусть, малыш, главное, что твоя задница по-прежнему цела и невинна. И в этом заслуга старпера-Никифорова. Медаль ему пятикратно платиновую. За заслуги перед отечественным спортом. И благодарность от юстиции за мастерское воздержание.
Не возжелай, Никифоров, ближнего своего. Особо если его Юркой Плисецким зовут.
Яков честит пидарасом. Впрочем, сменяет гнев на милость, когда Виктор Никифоров сознается в насквозь благих намерениях. Ох уж эти намерения… нарочито-трепетное отношение к Юри, колечки эти талисманные, обжиманцы. И ведь искренне ж пытался. И Кацуки искренне пытался помочь. И поцелуй этот на льду…
Юрка тогда позвонил. Сопел в трубку. Зло и возмущенно. И молчал. Молчал как рыба об лед. А он как идиот сидел в кресле сжимая через ткань брюк член и кусая губы. Потому что под зажмуренными веками, в череде алых кругов и сполохов – тонкая пацанячья фигура, затянутая в дурацкое. Его костюм для произвольной – черное и фуксия. Вырвиглазное сочетание. Но как подчеркивает андрогинную красоту, острые Юркины скулы и ярость в глазах…
Он рад, он правда рад, что побеждает Юрка. Что Юри занимает второе место. Что просит вернуться в спорт, что Яков согласен, что… что все валится и сразу и вот так. Потому что до дрожи хочется наблюдать за тем, как парит надо льдом русская фея. Как оттачиваются до совершенства движения и прыжки, как он растет, как взрослеет. Потому что в груди разливается темная ревность когда рядом появляется другой. Моложе. Более подходящий, что ли? Потому что ему Юрка открывается, рядом с ним смеется, смягчается. И не посылает всех окружающих на три веселых буквы. Потому что Отабек смотрит на него, как он сам смотрел на Виктора Никифорова когда-то, кажется, целую вечность тому назад.
В Питере не легче. В Питере Юрцу уже шестнадцать. И у него появляется девчонка. Из юниоров. В Питер приезжает Отабек. И постоянно кажется, что девчонка из юниоров только прикрытие для «настоящей» дружбы. Их столько раз ловят фанаты, столько палева, что для полного счастья и грехопадения не хватает только фоточки с невинным поцелуем или переплетенных пальцев крупным планом. И ох черт… когда Кацуки демонстрирует ту фотку, где они с Отабеком смотрят на разведенные мосты над Невой и на плечах Юрца отабекова кожанка – он бесится, и даже не пытается этого скрыть. Ни в собственной программе, ни в общении.
А Юрка отвечает. Так же остро, на грани фола. Дерзко и зло. Точно жалит. Больно, колко, когда только выучиться успел. Чтоб вот так, без матов уже, высокохудожественно, пересыпая речь эвфемизмами, тонко и ехидно улыбаясь… ядовитая немаленькая сволочь. Он берет серебро в следующем гран-при. Но только потому, что золото взял сам Виктор. И с вечеринки он демонстративно валит в сопровождении бессменного своего визави.
Ему семнадцать и у него новое увлечение: он шляется по клубам, и плевать что туда пускают с восемнадцати. Он – чемпион и в компании таких же чемпионов – Отабека и наезжающих в Питер или Москву Жан-Жака, Пхичита или Де Ла Иглесии.
«Оторви и выбрось» - поджав губы выдает Лилия.
«Перебесится» - припечатывает Яков.
«Маленькая сука» - думает Виктор, но мысли свои оставляет при себе, в очередной раз пролистывая ленту инстаграмма и фэйсбука.
Юрка умеет танцевать. Об этом кричит каждое фото из тех, что постит Пхичит. Он умеет быть зажигалкой. И это заводит еще сильнее. И все, что остается – холодный отрезвляющий душ, да запоздалая молитва.
«Господи… перегореть бы… господи, о милости прошу…»
Господь молчит. Наверное, Виктор Никифоров нечистыми своими помыслами оскорбляет чувства Боженьки к человечеству и Его веру в разумность отдельных представителей человеческой расы.
Ему восемнадцать. Наконец-то восемнадцать. В Амстердаме, на очередном чемпионате. Ему восемнадцать, он на полторы головы выше себя-когда-то. Он раздался в плечах, но его ноги по-прежнему лучшее, что сумел создать Господь. Как и его улыбка. И его ядовито-острый язык. Он с легкостью преодолел подростковый рост, пубертат и прочие «радости» взросления. А алкоголь все еще лучшее лекарство от Юрия Плисецкого. Другого Никифоров придумать не смог.
Он берет золото. И, надо быть честным, не потому что Виктор решил в этот раз не выходить на лед. Он в легкую сделал всех, в очередной раз побив уже теперь собственный рекорд в произвольной. Он обходит даже Ханю, он новое ледяное божество, чтоб ему трижды провалиться под лед!..
Нет, тигр, продолжай. Танцуй. Собирай золотой урожай и не оборачивайся, никогда не оборачивайся назад. До тебя не дотянутся, хоть и будут стараться изо всех сил. Так что пари, фея, витязь, сверкай!..
Ему восемнадцать. А Виктор Никифоров, когда закрывает глаза, все еще видит мальчишку, неловкого паучка, прыгнувшего тройной и удержавшего равновесие. Смешного яростного малыша с дурацкой стрижкой…
Юрий Плисецкий умеет жечь.
Когда за диджейский пульт становится Отабек, когда Джей-Джей берет гитару, Юрий Плисецкий выбирает пилон. И весь мир за стенами ночного клуба прекращает свое существование. Им не нужна дурь. Им не нужно вообще ничего. Достаточно бита и гитарных рифов чтоб сойти с ума. Так откровенно, так вызывающе-сексуально, что самообладание и контроль делают ручкой и удаляются прочь.
«Прощай, Витя, прощай, дорогой…»
А перед глазами, в стробоскопных вспышках – плавно-ломанные переливы, и бесконечно-длинные ноги, обтянутые узкими джинсами.
У Отабека – безупречное чувство ритма. А Джей обладатель потрясающего хрипловатого баритона. И когда он поет о танцующих порнозвездах, когда гитара выдает безумное соло-крещендо он сам оказывается рядом, сам позволяет избавить себя от пиджака и осточертевшего галстука. И еще – втянуть в разнузданный танец, потому что он сам танцует ничуть не хуже, потому что он сам снова и снова учил Юрку двигаться. Наверное ему должно было быть стыдно. Куда ты лезешь, Никифоров? Куда? Зачем? Но это уже пятый коктейль кипит в крови. И еще – Юркина улыбка. Тонкая, подначивающая, заводная улыбка гоу-гоу боя.
И плевать что под подиумом – толпа, что там жарко, что там другое казино с блек-джеком и шлюхами, здесь, на недостижимой высоте есть Плисецкий, есть музыка, есть вспышки света и можно чувствовать, как его нога обвивает бедро, как он пахом вжимается в пах, как тонкие пальце вплетаются в волосы. Боженька, это сон, потому что слишком сильно похоже на секс, тот самый, которым Виктор Никифоров бредит последние три года.
Юрка горьковато-соленый на вкус. Терпкий и крепкий. И все еще легкий. Потому что даже на пьяную голову выполнить поддержку оказывается неожиданно легко. И он смеется, запрокидывая голову, самого себя и его заодно отхлестав мокрыми светлыми волосами прежде чем поцеловать, прежде чем позволить проникнуть языком в свой рот, прежде чем выдохнуть эйфорически-обдолбанное:
- Виктор… ну трахни ты меня наконец, сука… сил нет больше терпеть…
Бирюза его глаз – шалая. Дурная бирюза с темными вкраплениями греха. Он оплетает ногами бедра, спиной вжимаясь в хромированную стойку пилона, закидывает обе руки ему за шею и вот так вот продолжает двигаться, под свисты, под ор и улюлюканье пьяной толпы. Да, это тоже похоже на секс. Один из тех, не случившийся до сих пор, прокрученных тысячу раз под зажмуренными веками наедине с правой рукой.
«Ты не первый» - читается в его взгляде. И внутри вскипает ревность.
«Ты не первый» - и футболка летит куда-то в зал.
«Прямо здесь?» - изгиб светлой брови.
«Почему бы и нет?» - взгляд в ответ.
Им обоим хватает распущенности, но вряд ли кто-то из присутствующих вспомнит на утро без помощи телефона о том, как на подиуме танцевали двое, прижавшись друг к другу так тесно, будто и впрямь занимались любовью у всех на глазах.

@темы: Музыка, Слэш, Фанфики, Ай-да-Я!, Юрцы-огурцы (Yuri оn ice)

---

Хэдканон. Юрец

Зашел разговор о том, что мы с Занн по-разному видим и воспринимаем героев *ого, у нас такого уже много лет не было, поразительное единодушие*
Но тут, как водится, нашла коса на камень и понеслась…



Об Отабеке я уже писала. Виктор на очереди, а пока что – Юрка. Плисец ненаглядный.
В каноне нам показывают очень сосредоточенного на себе и работе над собой парня, достаточно нелюдимого и не слишком радующегося собственной популярности, ну и резко-брутального по причине подростковых закидонов. Если быть точнее, он к ней никак не относится. Равнобедренна она ему. Ему не интересны фанатки, ему не нравится внимание журналистов. Но ему критично важно мнение нескольких людей.
То есть Юрка получается классическим таким карьеристом. Но карьеристом ради себя. Ради того, чтоб перепрыгнуть себя самого. И впечатлить сначала деда (которого он обожает), потом Виктора (которого боготворит). Потом – Юри. Но это канон.
А что мой собственный хэдканон?
Итак. Юрка влюблен. Серьезно и основательно. По моему глубочайшему убеждению.
- в Виктора.
Виктор для него – тот самый идеал-эталон, до которого надо тянуться. До которого нужно взлететь, допрыгнуть, доползти, доскакать, но непременно достичь. Эталон-идеал вообще такая штука… если не можешь сравняться – сломай, типа не доставайся ж ты никому. Но ломать – жаль до слез. Потому что это ж идеал. Это ж эталон. На кого равняться, если не на него? Над чем возноситься?
Виктор для Юрки – что синяя птица. Учитель, который оставил его, друг, которого у Юрки на самом деле не было, трепетная недостижимая мечта. Влюбиться в мечту страшно. Ведь в какой-то момент приходит понимание, что за образом стоит обычный человек со своими тараканами, слабостями, грехами и греками. Он обычный, кроме того что на льду – бог. Он может быть рассеянным, забывчивым, он человек, выбравший НЕ Юрку. Но он понимания этого легче не становится. Больнее – да. Предали, предпочли ему совершенно другого, лузера, который не может победить и опускается. Вот это самое – почему не я?! – оно переплавляется в – ты увидишь, я все равно лучше, и ты пожалеешь! – И проходит красной ниточкой сквозь все поступки и действия. Расшибусь, сука, но буду лучшим. Самым лучшим. Виктор – любовь-одержимость. Любовь-мания. Любовь-отчаяние. Боль, которая подстегивает, ранит, но не заканчивается никогда.
- в Бека.
Отабек для Юрки – что очаг. Отогреться. Выдохнуть. Позволить себе стать обычным, а не феей. Быть мальчишкой, у которого есть и другие интересы помимо льда, чемпионатов, гран-при. Тот, кто (утрированно) заключит в ладони и бережно понесет, чтоб не расплескать, не потревожить и не поранить. Очень медленно будет раскрывать, пока не получит в ответ то самое сильное, ровное, теплое, нежное. Любовь-дружба. Близость душевная, духовная, близость телесная. Гавань. Пока что эти чувства я вижу такими.
- в Юри.
Юри это соперничество. Настоящее и взаимное. Обогнать и перегнать. И утереть нос. И показать как надо, как можно. Ты был рохлей, вылез, умница. А теперь посмотри, каким стал я. Потому что ты отнял у меня что-то. Отнял сердце. Отнял мечту. Отнял желание. Но я сумел, я преодолел, я нашел себя. И я победил. А ты – попробуй победи меня. Я все равно буду выше тебя.

Юркина грубость.
Он не хам. Нет. Ни разу. В моей голове это отличная маска. Подростковый максимализм и дерзость, которые великолепно маскируют его истинное «я». Сила воли. Внутренний стержень. Умение разбираться во многих вещах. По моему глубочайшему убеждению кататься, танцевать, мотаться по миру и быть законченным быдлом – несовместимые вещи.
Он отлично чувствует музыку. И думаю, что великолепно в музыке разбирается. Как в классической, так и во всяких прочих стилях. Отчего-то мне видится, что он и рэп слушать будет и классический рок и даже попсу, если музыка со смыслом и достаточно качественная.
Опять-таки полагаю, что он все-таки учится. Пусть на удаленке, пусть с репетиторами, не слишком блестяще, но он ко всему еще и перфекционист (потому что откатать программы на золото, если ты не перфекционист и не Никифоров - анриал), а значит в самолетах, поездах, такси, в гостиницах и дома он будет грызть школьную программу и попутно смотреть то, что его будет интересовать. Так что в интеллектуальном плане он – пахарь. И это их с Беком очень сближает. Юрка талантливый пахарь. Бек – упрямый пахарь. Но достижения важны обоим.

Единственное что я пока не могу разобраться с музыкой, которая у меня однозначно ассоциировалась бы исключительно с Юрцом.
С одной стороны это Oxxymirron – Город под подошвой и Девочка-пиздец. Жесткие вещи. Неоднозначные.
С другой – Sting & Brodsky Quartet – Until... – болезненная трепетная нежность. Боль потери. И решение – выживу. Не благодаря, так вопреки.

@темы: Музыка, Размышлизмы, Юрцы-огурцы (Yuri оn ice)

---

Это просто лютый пиздец. Меня несет и жестко.
Ночью текст. Сейчас вот опять. И меня продолжает нездорово разрывать и плющить.
На этот раз - Виктор в главной роли. И то, каким откровением на самом деле оказался для него Юрка.

Есть такая штука, зовется откровением.
И не откровенность имеется в виду. Откровенность это кое-что совсем-совсем другое. Тоже в общем-то редкая штука. Мифический зверь. Такой себе единорог среди всего прочего, что понамешанно в человеческих отношениях. Вроде как кто-то говорил, что слышал, что встречается еще среди злых и циничных. Рядом с юностью и неопытностью прячется. Вот придет кто-то, кто будет отличаться от седой умудренной опытом и тертой жизнью моли по имени Виктор, и откровенно скажет: Виктор, ты – придурок. И это будет откровенностью.
А откровение – оно сродни катарсису. Вроде как пыльным мешком из-за угла, и в то же самое время мешок не пыльный, а ты потом как Будда. Просветленный. Понял что-то, что бесконечно долго ускользало от понимания, утекало сквозь пальцы как вода в песок. А потом ты так – оп – и руку в горсть, и вода осталась. И холодит ладонь. И так и просится отпить ее. Кто там на Иерихон пер? Или на Иерусалим? Из горсти воду пили и… наверное, не из этой оперы партия, ну да черт с нею.
Вопрос в откровении. И откровенности. Просто когда день за днем натыкаешься на верх дурновкусия в виде звериных принтов, стоптанных кед, аляповатого чемодана – бабского по сути своей – но от этого как-то не легче, приходит смирение. Это неистребимо. Неискоренимо. Это просто есть. Вроде как можно вывезти девушку из села, но село из девушки – никогда, сколько б той жизни не отведено было.
Девушки не было. Был парень, что только осложняло ситуацию. Усугубляло глубину проблемы, так сказать.
Показная подростковая дерзость. Не без инфантилизма. И центропупизма, куда ж без него. И принты, и кеды, и дурацкий репчик на один мотив стопицот одинаковых по своей убогости текстов. Ничего нового. Ничего интересного. Катается правда как юный бог. И юному богу, конечно, все простительно. И грубость, граничащая с агрессивностью, и вульгарность. Пусть ему, дитятко. Пусть… один выход – сбежать подальше, чтоб не видеть, не слышать, и главное, избежать покушений на собственные привычки и желания. Отделиться континентом и еще морем, зикуклиться в привычную классику, погрузившись в работу с другим. Робким, пугливым, утонченным. Понимающим. По-философски спокойным. Созерцателем.
При чем тут откровение?
Да при всем. Спокойствие вязнет на зубах унынием и тоской. Постукивание бамбукового фонтанчика-противовеса в саду мало-помалу доводит до истерики, а классика… классика остается. В глазах цвета зеленого бутылочного стекла под светлой челкой. В идеально прямой линии плеч, острых скулах и поджатых тонких губах.
О, принты из Инстаграма никуда не делись. Появилось что-то еще. Что так трудно отследить. Невозможно акцентировать внимание. А стороннему – вообще не прочесть. Ни прямым текстом, ни между строк.
Небрежность и изящество, с которыми белобрысое чудо носит дорогущие костюмы. Легкость, с которой он двигается. Как улыбается, как говорит, как смотрит, как млеют журналисты и фанатье.
…и какая музыка звучит в его наушниках.
Кто ты? И куда ты дел Юрку Плисецкого?
Или все это время он был здесь же, в тебе, прятался и шифровался с тщательностью и опытом, возможным только при добром десятке прожитых жизней. Прожитых Штирлицем, Вихрем, Зорге или какой-нибудь Матой Хари.
Почему? Почему осознание приходит вот так, наотмашь. Издевательской плюхой. Пинком под дых. Вот тебе, Витенька… зазвездился, не разглядел, не понял. Не захотел увидеть то, что так старательно никому не показывали и… опоздал.
Такое невозможно воспитать. С таким рождаются. Это чувство стиля, этот легкий усталый флер, невозможная томность во всем. Что из всего увиденного было маской? Тигр проснулся, потянулся и уел на мягких лапах. Покинул твою зону. Эй, а был ли он когда-нибудь? В твоей зоне?
Это и есть откровение. Стинговская «Until» в науниках, фоном, и крохотный бриллиант в мочке аккуратного уха…

@темы: Музыка, Фанфики, Творческое, Юрцы-огурцы (Yuri оn ice)