[never-agen]

Некоторые вещи не меняются
Фандом: Баскетбол Куроко
Размер: драббл
Персонажи: Аомине Дайки, Кагами Тайга
Целомудренное G, своеобразный броманс, кто-то может узреть преслеш.
Навеяно этим вот артом. Но никакой мрачности в тексте нет. Скорее легкий ненапряжный юморец. Просто сценка из жизни, постканон.



- Покажешь?
- Пока не заживет – нет.
- Ну блин, что сложно что ли?
- Нет, просто сейчас там все опухшее и страшное, и ты ничего не поймешь.
- Ну, это ж не ирезуми, чтоб это понимать. Татуха и татуха!
- Еще не хватало чтоб это было ирезуми! Подожди. Я ее уже закончил. Всего-то надо чтоб зажило и все. Потом покажу…
Аомине не то чтоб дулся или злился. Просто с терпением и терпимостью у него были проблемы еще со школы. Так что и теперь, земную жизнь пройдя до половины он не отличался ни тем ни другим. Некоторые вещи остаются неизменными. Флаг Японии, любовь к баскетболу и характер Аомине Дайки.
Татуировку Кагами хотел давно. И задумал давно. Просто реализовывать задумку будучи школьником – нарываться на проблемы. Да и не поняли бы. Ни отец, ни Алекс, ни друзья. Потом в общем колледж, университет, и карьера. И только потом, со своего первого настоящего крутого гонорара, он решился. Предварительно согласовав собственное желание с агентом. Быть лицом рекламной кампании «Найк» в Японии и подвергать контракт некоторой опасности – не самая здравая мысль. А здравомыслие с некоторых пор стало одной из ведущих черт Кагами Тайга. Некоторые вещи все-таки меняются.
Ныть Аомине начал, как только Кагами первый раз проболтался что наконец согласовал с мастером эскиз. Вообще – ноющий Аомине это как оксюморон. Потому как у Аомине существовало несколько агрегатных состояний и ни одно из них не вписывалось в формат «нытья». Аомине нарезал круги с суровым видом, хмурил брови, скалился или упрямо тянул какую-нибудь химическую дрянь через трубочку с шумными звуками, будто школьник сопливый, действующий назло старшему брату, и раз в полчаса просил показать. Сначала эскиз. Потом начатый контур. Потом треть работы, половину, три четверти… ныл по телефону, канючил в скайпе, нудил в их нечастые встречи на уличных площадках, когда доводилось пересекаться в объективной реальности Лос-Анжелеса, Филадельфии, Кливленде или Чикаго.
Это было так же привычно, как извечное «Йо!» или «Бакагами». Кстати, какое-то время парни в команде были свято уверены, что это его имя. Бакагами. В отместку Кагами в твиттере частенько обращался к Аомине не иначе как «Рептилоид». И частенько постил синюю ящерку, такого же оттенка, что и короткие волосы Аомине.
Некоторые вещи не меняются. И это удивительное постоянство одно из немногих вещей, что позволяли Кагами чувствовать себя спокойнее. Просто потому что ну если уж Аомине приспичит измениться – то это совершенно определенно станет одним из символов грядущего апокалипсиса. А к концу света Кагами определенно не готов.
Кожа прекратила шелушиться только через полторы недели. Верхний поврежденный слой слез, обнажив чистую плоть, расписанную красным и черным, и еще множеством цветов.
- Ну покажешь? – в тысячный, наверное, раз вопрошает Аомине в трубку.
- Покажешь, покажешь, - сдается Кагами. – Приедешь и увидишь. Она большая, мне фоткать неудобно.
- Да ладно! – даже сквозь разделяющее их расстояние чувствуется, как широко и самодовольно ухмыляется Аомине.
- Честно, - вздыхает Кагами. Стук в зверь как-то не вписывался в концепцию этого вечера. Хотелось растянуться на диване, включить телевизор и втыкать в какой-нибудь сериал. – В следующий раз приедешь и увидишь.
- А в этот раз никак? – издевательские нотки из голоса никуда не делись.
- Ну… Ахомине, прошлый раз уже был, - он все-таки отскребает себя от подушек и идет открывать, надеясь, что не придется спускать со ступенек очередного фаната или вызывать полицию.
- То есть, ты мне даже не откроешь дверь? – голос в трубке и голос из-за двери доносились почти одновременно. И была в этом своя прелесть. Оставалось только стереть с собственного лица широкую ухмылку, чтоб этот придурок не подумал что Кагами рад его видеть. По-настоящему рад.
- Если ты не привез пива – можешь проваливать, - фыркнул Кагами, распахивая дверь.
- Корона и лаймы. Все как ты любишь, Бакагами. А теперь – показывай, - произносил в трубку Аомине и только тогда сбрасывает вызов. Некоторые вещи не меняются. В том числе самодовольно-придурочное выражение на физиономии тяжелого форварда «Кливленд Кавальерс». Хороший вечер. Определенно хороший.