Гадес для Персефоны

[never-agen]

- …символ твоей власти над ним. Что касается меча, то, должен тебе сказать, у тебя странные представления об образе мужчины в твоей жизни. Полностью в твоей власти, беспомощный, бессильный, скованный… И тебе бы хотелось увидеть его сильным, своего рода, освободить, наделить… фаллическим символом, в нашем случае, мечом. Но ты этого не делаешь…
- Понимаешь, в комплекте к этому сну идут ещё два. Не то чтоб таких же мрачных, но как-то так… - она сворачивается клубочком на диване и прикрывает глаза, точно пытается сформировать образ, укрепить его в себе, не дать тонкой паутине сновидения расползтись, как от прикосновений грубых пальцев. – Это не колодец… скорее, огромная квадратная башня, и вид башни – изнутри. Я не вижу материала из которого сложены стены. Они просто есть… И они пугают меня, потому что в этой башне реальны только ступеньки. Лестница маршами уходит вверх и вниз. По периметру стен. Только стены… страшные… Они горят. Нет… не так… сами стены – застывший огонь. Холодный застывший огонь. Я иду вверх. Очень медленно иду, но уверенно. Поднимаю голову и пытаюсь рассмотреть, где же ступеньки заканчиваются. Вместо этого – тремя пролётами выше, вижу ЕГО. Он совершенно такой же внешне не изменился даже, только измученный, усталый… Он качает головой, когда я поворачиваюсь и бегу назад, вниз по ступенькам. Когда я слышу его голос совсем рядом – останавливаюсь и оборачиваюсь. Он смотрит на меня, и говорит, что никуда я от него не сбегу. И, главное, никогда.
- Хотел бы я сказать тебе, что иногда банан – это просто банан, а не фаллический символ. Но не в твоём случае. Всё дело в том, что в тебе силён архетип Персефоны. Ты помнишь, чем знаменита эта барышня?
- Греческая мифология. Дочь Деметры, богини плодородия. Она гуляла с подругами, когда её упёр Гадес. Да, конечно, помню.
- Так вот… Кора, так звали девочку до прогулки в подземное царство, была похищена Гадесом. Вообще, у древних, всякие похищения, подавления, боль, играли роль инициации. Кора, после… смягчим, назовём это действо почти-семейным-сексом, вышла из-под опеки матери и стала Персефоной, владычицей подземного царства. Вспоминай. Божественное дитя (дева)… потом – жертва… потом – царица. Персефона интересна тем, что она – мир-в-себе. Я не скажу, что она самодостаточна. Нет. Она-Кора – только готовится стать жертвой, отдать себя тому, кто сможет её возвысить, подарить ей её будущее. Она-жертва – в процессе утраты прошлого, перехода от ребёнка к взрослой женщине. Это первое время после… замужества. Когда девушке приходится оставить прежние привычки и учиться разделять себя. Персефона же… на мой взгляд она выше прочих типов. Она истинная царица, и лишь она способна спорить с мужем, не руководить им, но быть на равных. Вспомни Геру. Она мстит Зевсу, но всё равно не может удержать от измен. Афродита – вечная любовница. Артемида – говоря нашим современным языком – «рубаха парень», не признающая подчинения и своевольная… Афина – бизнес-леди, для которой главенствующую роль играет карьера. Персефона же – все они и… никто из них. Она личность творческая, ранимая, как всякая женщина, и в то же время сильная, ведь способна настоять на своём. Твои же сны… это погружение в себя, попытка найти, отыскать то, чего тебе действительно необходимо, чего ты жаждешь… Твой Демонический любовник, которого ты неосознанно ждёшь, и которого отталкиваешь.
Знаешь, что мне думается? Тебе нужно принять все свои страхи. Страх быть слабой, страх быть зависимой, ты – женщина. Для тебя естественно в чём-то уступать и желать защиты. Но ты давишь в себе это, и травишь сама себя. «Я не имею права быть слабой, я не имею права раскисать…» Глупость несусветная. Потому у тебя постоянные депрессии. Ты уходишь в себя, в свои фантазии, для тебя одинаково важен твой внутренний мир и реальность. Ты не разграничиваешь их… И приходит к тебе твой демон, и бьётся в цепях, и просит его отпустить…

Совет Тошки она восприняла почти буквально. Ну, раз принимать себя такую, значит принимать всё и сразу. А с чего начать? Алина окинула критичным взглядом книжные полки. Сказки, сказки, сказки… Дамские романы соседствуют с современной прозой типа Брауна, «Империя ангелов» и рядышком – Энн Райс, а чуть дальше – госпожа Донцова.
Как есть девочка. И даже дневник в красивом кожаном переплёте. Прыгающие строчки об обидах и маленьких радостях. Строчки стихов перемежаются зарисовками из жизни осенних листьев. Она ненавидела ноябрь, но именно в ноябре очень остро чувствовался мир.

Шелуха облетает.
Не зимой и не летом души обнажаются.
Осенью.

Дневник захлопнула и отставила подальше. Минуту постояла и всё-таки взяла снова, отлистала несколько страниц. Никуда не денешься, это – тоже её творчество. И тоже мысли и страхи. Тоже она, Персефона.
Что случилось тем вечером? Возвращалась с работы. Пришлось задержаться почти до десяти. С главбухом готовились к аудиту и пересматривали договора, что хранились в отделе последние лет… пять.
Почти одиннадцать. И домой не хочется. Потому что в очередной раз поругалась с сестрой. Потому что дома – ничего кроме книг и работы.
Что в ней говорило тогда? Обида? Только на кого? На сестру, на себя?
Лина вздохнула, глянула на часы. Всё, пора бежать, иначе грозит не успеть на встречу. Контрагенты не ждут. Им подавай документы для подписания именно в то самое время, когда нужно. Даже если все вопросы предварительно утрясли в телефонном режиме. Даже если пришлось целую неделю вчитываться в километровые письма по e-mail.
Воротничок рубашки душил. Жакет, казалось, перекосило. Брючный пояс впивался в тело как упырь. Ноут в сумку, и вперёд, за орденами! Сутулого. Первой степени. Всё равно любимое начальство не оценит проявленного героизма и отпуска ей не видать. И тёплые края и дальше будут без неё.

Кафе. Вечер. Народ отдыхает. И только тебе, дурочке, снова работать.
Ручка скользит по страничке дневника. Тёмно-синий след сливается в буквы. Буквы – в слова. Осталось только убедить себя в том, что она не боится осени. И тем более не боится этого ноября. Раз уж решила попрощаться с коллегами и работой, значит – так надо. Как там сказал Тошка? Принять себя и собственные страхи. Принять себя всю. В том числе и острое нежелание быть здесь. И боязнь остаться без денег. И боязнь остаться одной.

Разучилась смотреть в небеса, улыбаясь дождинкам и листьям.
Разучилась с улыбкой сносить все пинки и тычки.
Расхотелось искать в этой жизни хоть толику смысла.
Это просто ноябрь. А в моём ноябре так всегда…

Он был хорош. Среднего роста, пропорционально сложен. Тёмные, чуть вьющиеся волосы, очень спокойное лицо, но какое-то… не запоминающееся. И в то же время очень выразительное. Он весь был воплощением уверенности. Идеально сидящий костюм, правильно подобранный галстук, дорогой портфель… Сошедший с обложек бизнес-журналов бог бирж и банков.
Он поднял взгляд и внимательно оглядел посетителей. Лина поспешила скрыться за раскрытой книжкой ноута. Пронзительный взгляд цеплял слишком сильно.
О, за такой взгляд она готова была убить… наверное… За взгляд, если бы он остановился на ней и чуть смягчился, она бы… но нет. Нет и ещё раз нет!
Между строфами появляется короткая запись. Как всегда, если хочется единожды записать проблему, перечесть и – забыть. Забыть прочно, никогда к ней не возвращаться. Ну кому нужна забитая серая мышь? Бег по кругу маленькой Алисы, вместе с ящерицей, птицей Додо и ещё кучей зверушек. Работа-дом-друзья по выходным…

Не могу, не хочу. В ком тугой, и забиться в углу, у подушек.
Горький кофе глотать, забивая солёный вкус слёз.
Не могу утешать. Не хочу быть забытой игрушкой.
Лучше просто уйду. Хлопнет дверь. В дом ворвётся мороз...

- Алина Владимировна?.. – Лина резко захлопнула дневник и вскинула взгляд на нарушителя спокойствия. Этот голос она успела возненавидеть за прошедшую неделю. Этот голос её уже в снах преследовал. Наверное, потому и проявился в последнем сне с пылающими стенами и бесконечной лестницей.
- Да… - бог банков и бирж вежливо улыбался, глядя на неё. Нет, не так… ГЛЯДЯ на неё. Глядя так, что душа невольно паковала манатки и собиралась эмигрировать. Немедленно. Сейчас же. В пятки.
- Белецкий Алексей. Мы с вами…
- Общались. Да, присаживайтесь. – Лина сдвинула ноут и придвинула собеседнику папку с документами.
- Надеюсь, перечитывать по-новой не придётся. – Тем не менее, бегло просмотрел пункты, которые вызвали у них наибольшее количество трений. Да, всё верно, к компромиссу они в итоге пришли. Доверяй, но проверяй.
Паркер в пальцах, необычайно красивой формы, выглядел ещё более эротично, чем сигарета. Специфика восприятия? Забавное свойство.
Уверенный росчерк. Вот и всё, сделка заключена. Теперь только контроль, обмен любезностями раз в месяц в телефонном режиме и акты выполненных работ раз в квартал. Но не с ней…

- … Персефона-царица скрытна. Она, как Гадес действует и играет тайно, но её игра – виртуозна, ведь Царица – высшая форма развития Коры. Именно Персефона может сохранить моногамные отношения с партнёром и свою творческую натуру. Это удаётся очень немногим. Из архетипов – только Персефоне и Дионису. Но… они оба связаны с богом смерти. С Гадесом… Лично мне до наивысшего Диониса ещё топать и топать. Как и тебе до Персефоны-царицы. Но…

Его взгляд ощущается. Почти как прикосновение. Вернее, его взгляд и есть прикосновение. Он держит в руке бокал и задумчиво смотрит, не отрываясь, чуть склонив голову к плечу. Он улыбается одними уголками губ, но взгляда эта улыбка не касается. По глазам его можно прочесть не то просьбу, не то приказ, и не понять, если не присматриваться. Но… если присмотреться, если пристально заглянуть в тёмные его глаза, можно утонуть. Утонуть, вознося небу или преисподней молитву: только бы он ещё немножечко, ещё чуть смотрел вот так же… Грустно, тепло и зовущее.
Он не многословен, но очень ироничен и тонок.
Он чертовски проницателен и может одной-двумя фразами разбить логическое построение.
Он великолепный слушатель, слишком чуткий, слишком правильный, чтоб быть настоящим и войти в жизнь…
О чём она только думает?..
- Было приятно иметь с Вами дело. – Алина поднимается нехотя. Протягивает руку для пожатия, и вздрагивает от прикосновения губ к пальцам. Галантность никогда не была основной чертой ни начальства ни прочих партнёров. Может быть по этой причине она некоторое время молча смотрит на мужчину, а потом неожиданно улыбается.
- Неужели в дальнейшем вы откажете мне в сотрудничестве? – он чуть сжимает руку, но не отпускает, продолжает смотреть в глаза, будто убеждая в искренности желания продолжать работу.
- Вам не откажут в сотрудничестве, Алексей. Просто, со следующей недели я увольняюсь. – пожатие плеч и неловкость.
- Жаль… вы очень творчески подошли к работе. Не часто возникает желание поработать с человеком лично.

Отражается свет фонаря в мутной уличной луже.
Коркой лёд застывает, сковав под собою листок.
Не нужна я тебе. И, прости, ты мне тоже не нужен.
Это просто ноябрь. А в моём ноябре всегда так...

Строчки снова прыгают перед глазами. Синие строчки на белой глянцевой бумаге. Алина прикрыла дневник и откинулась на спинку кресла.
- Да, любопытно. – Антон отложил ручку и задумчиво потёр подбородок. – Судя по твоему описанию, тебе попался Высший Гадес. Идеальная для тебя пара!
- Высший Гадес? – в мыслях снова видится бог бирж и банков, булавка для галстука, неброский образ и море обаяния и проницательности.
- Ты сказала, что вы говорили о разном, но именно ему ты умудрилась сболтнуть, что увольняешься, и что боишься начинать по-новой. Типично коровская реакция. Боязнь и желание одновременно. Но то, как вёл себя твой собеседник само по себе очень показательно. Ты сказала, тебя купил его взгляд. Что он одновременно притягивает и отталкивает. А между тем, Гадес виртуозно манипулировал тобой. Он способен действовать и влиять так, что ты этого и не заметишь, но сделаешь с радостью и будешь гордиться тем, что поступила так. Он показался тебе интересным, но до икоты напугал. Чем? – Антон поднялся, прошёл к двери и выглянул в приёмную. – Светик, зелёный чай…
- Он напомнил мне об этом демоне. И взгляд у него такой же. – Светик вплыла в кабинет, блеснула улыбкой шефу, посетительнице, и, как каравелла на всех парусах двинула назад.
Алина пригубила тонкостенную фарфоровую чашечку и заключила её в ладони, согревая озябшие пальцы.
- Отлично! Какая персонификация! – Восхитился Тошка. – Хочу обратить твоё внимание на то, как он заявил о себе. «Не часто возникает желание поработать с человеком лично». Гадес замкнут. Гадес спокоен. Гадес мало кого допускает в свой круг. Гадес может быть до отвратительного настойчив. И бывает нескольких типов. Низкий совершенно не заметен. До поры он присматривается, он учится, он невидим. Гадесы вообще поздно взрослеют, и следующий тип, Ненавистный, тот, кто похищает, принуждает, кто скажет в открытую и причинит боль, может развиться уже за тридцать... Добрый советчик – причиняет ту же боль во благо. Вытаскивает во благо, даже если убиться проще и безболезненнее. И, наконец, высокий Гадес. Этот тип идеален для Коры. Именно он инициирует. Именно он позволяет ей расти. Именно он поддерживает и открывает новые горизонты, пласты тайного. Властитель подземного царства и наших фантазий…
Эпическая картина: Антон с чашкой зрит в корень и вещает о высоком. Было бы смешно, если бы не было настолько точно.
- Тош, тебя заносит. – улыбнулась Лина.
- Я просто хочу доказать тебе, что высокий Гадес стал бы для тебя идеальным инициатором и самым замечательным выходом из сложившегося тупика. – Антон продолжал вещать, но уже на более близкие темы. Удивительно было, как только она терпела его целый год? Не иначе как сложилась какая-то очередная мифодрама или… как бишь это называл сам господин дипломированный психолог? Сценарий! – Я более чем уверен, что он не стал бы с тобой встречаться лично, если бы ты его не заинтересовала. Гадесов сложно заинтриговать чем-то из реальности. Так что…
- Тош, спасибо, конечно, за попытку вселить в меня уверенность и бороться с моими страхами, но это перебор. Ты каждого мужчину пытаешься сделать панацеей. Но поверь, мне удобнее одной. – Лина выбралась из плена глубокого кресла, отставила чашечку, поцеловала бывшего в щеку.
- А с тобой у нас не сложилось, потому что я Дионис, но где-то посерединке застрявший, а тебе подошёл бы только высокий…

Это просто ноябрь. А в моём ноябре всегда так.

Звонок в дверь был очень неожиданным.
Алина отложила блокнот. Выбираться из постели не хотелось. Ноут удобно покоился на коленях, и мысль в общем-то была достаточно удачной. Но второй звонок в дверь – это настойчивость. Вероятно, консьерж сказал, что она из дома не выходила, значит, можно дёргать.
В зеркале мелькнула заспанная домашняя женщина. Женщина, устроившая себе отпуск в закрытом помещении с зашторенными окнами и отключенным телефоном. Отпуск на ближайшие три месяца. А потом – как повезёт.
За окном снова дождь. Опадают с деревьев листья, и скоро, совсем скоро, последний лист, попрощавшись бурой веткой уснувшего дерева, покружится над землёй, всё равно устремится вниз, под порывами холодного ноябрьского ветра. Может этот самый ветер посмеётся на прощание и забросит одинокий листок на уровень пятого этажа стандартной панельной девятиэтажки, и последнее напоминание о прошедшей весне станет свидетелем её собственного одиночества. На миг замрёт, подрагивая у мокрого стекла, наблюдая за размытым профилем, и сорвётся вниз. Это так же неизбежно, как вечный круговорот всего в природе. Рождение-взросление-зрелость-смерть…
Звонок повторился.
Длинная мягкая кофта обняла плечи и скрыла её почти до колен. Щёлкнул замок…
- Здравствуйте, Алина Владимировна… - тёмный ироничный взгляд, которого так и не коснулась улыбка. Чуть приподняты уголки губ. Идеально сидит плащ. С волос капает. Не иначе зонт забыл? – Ваш подход к работе лично мне импонирует. Я не мог отказать себе в удовольствии снова поработать с вами.
- Здравствуйте, Алексей. – Букет фрезий был восхитителен, как и нежданный посетитель. – Но… я больше не работаю в объединении.
- Я знаю. – просто улыбается высокий Гадес. – Ваш агент ещё не сообщил вам? – мужчина взглянул на часы и пожал плечами. – Тогда я сообщаю. Я намерен выкрасть вас из вашего уединения и предложить вам… Сотрудничество и более… близкий контакт. Хочу заметить так же, что если вы откажетесь, я проявлю… настойчивость в некоторых вопросах. Однако, надеюсь на партнёрство.
Алина улыбнулась. Может, стоит хоть раз поверить взбалмошному Дионису и последовать собственным желаниям?