воскресенье, 05 декабря 2010
читать дальшеЧасть 11.
1.
Сегодня было легче. Мир быстро, уже почти привычно вошел в жизнь отца, но сознанию удалось сохранить крохотный кусочек его собственного «Я» нетронутым. Спасибо Максу за эту возможность. За то, что при каждом движении тело отзывалось легкой, саднящей болью, ставшей тем якорем, за который он смог зацепиться и удержаться от полного погружения. Но все равно было страшно. Каждый раз, перед каждым выходом на сцену было страшно. Может, поэтому на протяжении всей этой недели он просил, нет, требовал от Макса близости после репетиций. И не просто близости, а на грани изнасилования. Макс стискивал зубы и покорно дарил ему то, что было так необходимо Миру – удовольствие, щедро приправленное болью. Каждый вечер голубые глаза Макса темнели все больше, и каждый вечер Мир давал себе слово, что прекратит его мучить. Как только сможет найти ту «золотую середину», ту грань, на которой он будет балансировать между собой и своей ролью. А это давалось ему с большим трудом. Все-таки он не актер. Жаль, но этого отцовского таланта ему не досталось.
А сегодня Соколовский-старший впервые после почти двухнедельного перерыва собрал весь балет. За это время они с Сашей разучили все сольно-парные партии. Осталось разучить общие танцы и пару раз прогнать всю постановку от начала до конца: день премьеры был все ближе. И огонь, который из главного действующего лица стал фоном, уже почти не пугал Мира. Или это ему только так казалось? Хотя случай проверить представится довольно скоро: Влад обещал устроить прогон в ближайшие дни. И Макс обещал на него прийти.
Макс… У него сегодня сдача сценического танца. Как он там? Все эти дни отец тренировал едва ли не жестче, чем их с Сашей вместе взятых. Мир умирал, наблюдая за этим из-за портьеры или двери. Еле сдерживал себя от того, чтобы не выйти, но только стискивал зубы, зная, что своим появлением смутит Макса. И терпел, терпел, глядя на то, как белеет любимый от боли. Но результат стоил всех усилий. Вчера Влад почти не делал ему замечаний, и никто, не знавший о проблемах Макса, никогда не сказал бы, что они вообще у него есть. Макс танцевал… хорошо. Очень хорошо. Мир искренне гордился им. Теперь осталось только сдать этот выстраданный танец комиссии.
Мир кинул взгляд на часы. Макс уже должен был закончить. Он обещал позвонить, чтобы сообщить о результатах, но телефон молчал. Мир вздохнул и встал со скамейки. Перерыв скоро закончится. Если за эти пять минут Макс не даст о себе знать, Мир позвонит ему сам.
- Так-так-так… Как мило. А вот и наш солист.
Мир вскинул голову и напрягся. Стоящий на пороге Стриж, о котором Мир, было, забыл за время отсутствия балета, стоял у порога и преграждал выход.
- Что случилось, куколка? Твой милый друг, наш режиссер не придет к тебе в этот раз на помощь, - Стриж мило улыбнулся, но от его тяжелого, полного ненависти взгляда Мир невольно вздрогнул. – Он занят с нашей новой «звездой». Кстати, может скажешь, чем я хуже этого малолетнего оборванца?
- Я не собираюсь тебе ничего ни объяснять, - Мир повел плечами. – Твоя зависть – это только твои проблемы.
Стриж хмыкнул, темня лицом:
- Мне плевать на твое мнение обо мне.
- Какого черта тебе от меня нужно? – не поворачиваться. Только не поворачиваться к нему спиной.
- Мне? – губы Стрижа растянулись в улыбке, и он шагнул вперед, заставив Мира подобраться. – Всего лишь главная роль. На твою, так уж и быть, не претендую. Но раз появилась еще одна вакансия, то почему не я?
- Ничем не могу помочь, - отрезал Мир и шагнул ему навстречу, распрямляя плечи. – Отойди.
Но Стриж его как будто и не услышал.
- О, нет, можешь. Что тебе дать, чтобы ты замолвил за меня словечко? – глаза Стрижа темнели все больше по мере того, как он подходил к Миру. – Переспать с тобой, как ты с Соколовским спишь? Ну так давай, я тебя трахну, хоть ты и не в моем вкусе. Можем начать прямо сейчас.
Перед глазами Мира полыхнуло, и он рванулся вперед, забыв об осторожности. Но Стриж ждал этого. Ускользнув от летящего в лицо кулака Мира, он ухватил его за запястье, разворачивая, и толкнул в грудь, впечатывая спиной в стену. Навалился всем телом, не давая двигаться. Сжал одной руки подбородок, заставляя вскинуть голову, и прижался губами к его рту, безжалостно пытаясь проникнуть внутрь. Мир отчаянно дернулся, выгнулся, пытаясь выломаться, вырваться и вдруг застыл, чувствуя, как внутри разливается холод. Там, на пороге… стоял Макс. Стоял и смотрел пустеющими глазами. Сердце отчаянно заколотилось, воздух стремительно закончился, и Мир разомкнул губы, судорожно пытаясь сделать вдох, но вместо этого почувствовал чужой язык, начавший хозяйничать у него во рту. От отчаяния, ужаса и разрастающейся паники Мир застонал, и Макс развернулся спиной. Пару секунду Мир еще видел его скрючившуюся фигуру, а потом Макс растворился в полумраке коридора.
- ОТПУСТИ!!! – желание догнать, вернуть, объяснить придало сил, и Мир, укусив губу Стрижа до крови, оттолкнул его.
- Ах, ты ж блядь!- тот взвыл и замахнулся, чтобы залепить Миру пощечину, но тот, полный страха и бешенства, легко перехватил его руку. Сжал пальцы, крутанул, рванув на себя, раздался хруст и Стриж заорал. Но Мир уже не слышал ничего. Не замечал ничего, кроме коридора, по которому он бежал, бежал вперед. Но когда он вылетел на улицу, то увидел только, как издевательски мигают фары джипа Макса. Пару секунд Мир смотрел вслед машине, не веря, а потом медленно опустился прямо на землю, коленями в пыль. В голове полыхнуло «конец», но сердце отчаянно взвыло, и Мир сжал пальцы в кулак. НЕТ!! Нет…
2.
Вперёд по МКАДу, только вперёд, никуда не сворачивая, и музыку погромче. Пусть она заглушит влажный звук поцелуя, все еще звучащий в ушах. Сигналы гудков, визг шин, маты перенервничавших водителей…
Но перед глазами не дорога. Чёрт, нет, не дорога… Перед мысленным взглядом тонкий темноволосый парень целует Мира. ЕГО Мира. И этот стон… БООООЖЕ… Ну почему он не позвонил? Почему не поспешил, поддавшись на уговоры Стасика выпить вместе кофе? Почему он приехал именно в ЭТОТ момент?
А что, было бы лучше, если бы застал их в процессе?
Педаль в пол до предела, чувствуя, как сводит от напряжения ногу. Плевать!
Макс открыл окно и ветер, ворвавшийся в салон, растрепал влажные волосы. Жаркий пыльный ветер, как раз такой, чтоб забить вкус горечи на губах.
- За что ты со мной ТАК, светлый?
А внутри так пусто. Будто вынули душу, выбросили, втоптали в грязь ненужную, жалкую. На что он надеялся? Тот парнишка красивый. И совсем на него не похож. И на Влада не похож. И на Сашку. Человек другого мира, который совершенно точно не станет вызывать никаких аналогий и ассоциаций.
Ещё громче музыку, на полную мощность системы, так, чтоб закладывало уши, так, чтоб если заорать во всю силу лёгких – не услышал никто. Не понял никто. Никто не остановил.
Песня растворилась в гуле автострады, зато подал голос телефон. Звонил Дмитрий. Звонил в пятый раз и очень настойчиво. И не ответить ему Макс уже не мог.
- Где тебя носит, позволь полюбопытствовать? – в голосе – едва сдерживаемый гнев. – Ты должен был появиться в театре ещё полчаса назад. Максим, что происходит?
- Семейные обстоятельства не проканывают в качестве причины? – Голос снова сел и для того, чтоб Дмитрий его услышал, пришлось выключить музыку и закрыть окно. Тихонько зашелестел кондиционер, очищая воздух от пыли.
- Нет, не проканывают. Немедленно катись в театр.
- Качусь, качусь, - глухо уверил его Макс. Он почти видел, как там, в зале, хмурится Бикбаев-старший. Как изгибаются губы, а между бровей залегает складочка.
- Максим, только без глупостей, – тот точно почувствовал его состояние, отчаянную, почти бесноватую взвинченность, и добавил: - Я тебя жду.
Гудки в трубке Макс слушать не стал. Просто отбросил телефон на заднее сидение и снова включил музыку. И отчаянно матернулся, когда в динамиках пронзительно и страшно запел Джексон. Запел о том, как кто-то неизвестный разбил сердце… Его, Макса, сердце.
В гримёрке пусто. Ни единой сумки. Никого нет? В зале тихо и так же пусто. Только стоит, опираясь бёдрами о сцену, Дмитрий.
- Я жду, Максим.
- Ждёте? – Макс замер в шаге от него, сунув руки в карманы. Ногу тянуло. После скачек на сдаче танца, после почти пробежки в «Маскараде» и гонки по МКАДу он безумно устал.
- Объяснений, Максим, - сдержанно кивнул Дмитрий, отчего чёлка упала на глаза, и он нетерпеливым жестом отбросил волосы с лица. – Меня, мягко говоря, заколебали вечные твои опоздания. Я не знаю зачем тебе всё это. Не понимаю твоих мотиваций. Но то, что происходит мне не нравится. Если ты не хочешь играть, так и скажи. Я не обижусь и не стану ставить тебе палки в колёса. Но и помогать больше не стану. Не желаю видеть, как ты гробишь собственный талант.
Макс обеими руками оперся о сцену.
- Не думаю, что мои объяснения вам понравятся.
- Семейными обстоятельствами ты не отделаешься, - спокойно пожал плечами Дмитрий.
- Мне нужно было… помочь близкому человеку… - начал, было, Макс и замолк, не зная как продолжить. Пускаться в туманные пространные объяснения он не хотел. Дмитрий не тот человек, который позволит вешать себе лапшу на уши. Да и лгать ему откровенно… нельзя. Нет, нельзя. – Я сдал сессию экстерном… сегодня сдавал сценический танец. Мне нужно время, чтобы быть с этим человеком… потому что он… он слишком сильно вживается в роль, и не может без посторонней помощи выбраться. И я помогаю ему в этом…
- И как, успешно? – выгнул бровь Дмитрий, и Макс едва не застонал сквозь стиснутые зубы. Слишком этот жест, мимика, были похожи на мировские. До боли. Страшно похожи.
- Не знаю, - покачал головой Макс.
- Темнишь, мил-друг, темнишь, - вздохнул Дмитрий. – С такими, как твой друг, психологи или учителя работать должны, а не молодые-зелёные мальчишки. Итак… Попробуем ещё раз.
- Близкий человек, мой лучший друг… - непослушными губами шептал Макс.
- Самый-самый лучший… - теперь в голосе сквозила улыбка. Максим убито кивнул. – Макс, посмотри на меня, а? Посмотри. И скажи КАК ты держал его.
Дима отлип от сцены, развернул Макса, заставив присесть на самый краешек, и осторожно приподнял лицо за подбородок. Макс упрямо тряхнул головой, высвобождаясь. Кончики волос хлестнули Диму по щекам.
- Дай угадаю… Теперь ему твоя помощь больше не нужна, да? Или он нашёл себе другого помощника?
- Я НЕ ЗНАЮ! – вскинулся Макс, с отчаянием гладя в его глаза. Серо-зелёные глаза Мира. Мира. – Я не знаю… Я ничего не знаю! Неужели не понимаешь? - Прикосновение губ… пронзительное, требовательное, жадное, до одури, до помешательства, сквозь сбивчивый шепот: - Зачем ты так со мной, светлый? Что я такого тебе сделал?
А ОН отвечал, и отвечал бешено, страстно вжимая в край сцены, жадно сжимая плечи, с силой поглаживая руки. Пальцы вплелись в волосы, заставляя запрокинуть голову, и губы с новой силой смяли рот, не позволяя больше произнести ни слова.
Зачем? Зачем ТАК?
От него пахло не так, как обычно. Тонко, терпко, с привкусом дорогих сигарет. И поцелуй с тем же вкусом, странно даже, как он раньше не заметил. Руки Макса скользнули на талию, опустились на бёдра, поглаживая, лаская под тонкой истёртой тканью джинсов сильные стройные ноги. Ладони мазнули по упругим ягодицам, забираясь в задние карманы джинсов, прижимая крепче, чувствуя как растёт ЕГО возбуждение. Глухой протяжный стон, и…
Дима резко отстранился, разрывая болезненный, но такой нужный поцелуй.
- Я не тот, кто тебе нужен, Макс…
Максим широко распахнул глаза и до боли закусил губы.
– И я не хочу, чтоб однажды ты об этом пожалел…- Дмитрия трясло. Он тяжело дышал, вглядываясь в до черноты тёмные глаза Макса. – Я не хочу, чтоб мы оба жалели. Потому – забудь. Забудь о том, что случилось и никогда не вспоминай. А твоя обида перегорит. Это в первый момент она острая. Со временем обида сотрётся, останется только чувство. И вот ради него, ради чувства этого – прости… ТАК будет правильно.
Дима развернулся и быстрым шагом направился прочь из зала, сопровождаемый совершенно потерянным взглядом Макса. Когда же тихо хлопнула дверь, Максим сполз на пол, сжавшись в комок и застонал, сминая в пальцах жёлтую салфетку, неизвестно как оказавшуюся в его руках…
3.
Мир кусал губы, пряча глаза за длинной челкой, и постоянно тянулся к телефону. Ловил себя на этом, отдергивал руку и снова начинал считать станции. Макс… Перед глазами темнело, когда Мир вспоминал его взгляд. Пустой. Обреченный. Сводящий с ума. Сердце колотилось в горле от страха, что не сможет объяснить, убедить Макса в том, что все произошедшее – чудовищная ошибка. О том, что Макс вообще не захочет его слушать, Мир старался не думать. Как и том, что будет с ним, если Макс не поймет, не простит. Хотя… его уже не будет. Он будет дышать, ходить, есть, но жить… Нет.
НЕТ!! Нельзя отчаиваться! Он сможет его убедить. Если Макс любит, он поймет, поверит. А не поверит – Мир заставит Стрижа все рассказать. И тогда…
Когда объявили нужную станцию, Мира буквально вынесло на перрон. Пользуясь своей гибкостью, он пробирался через толпу, проскальзывая между людьми, просачивался, как вода. Переходы, лестницы, эскалатор… Почти бегом до выхода из метро. У «Макдональдса» как всегда, была толпа студентов, рядом с афишей театра двое мужчин раскладывали музыкальные инструментов, готовясь к уличному концерту. Еще вчера Мир бы остановился на это посмотреть. Может, даже дождался бы начала концерта, чтобы послушать музыку. Но сегодня все это отпечатывалось где-то на краю сознания. Он просто шел. Шел по знакомой дороге, вперед, туда, где билась ЕГО жизнь. Мимо проезжали редкие и пафосные машины, встречные девушки шептались или громко смеялись вслед. Он вздрагивал, оглядывался, а потом снова погружался в себя, передвигая ноги на автомате.
Пальцы рук задрожали, когда он переступил порог и вздохнул знакомый с детства запах пыли и волшебства. В холле было тихо, а зеркало, висевшее почти напротив двери, отразило усталого, напуганного мальчишку с черными кругами под потухшими глазами. Кинув взгляд на свое отражение, Мир только скривился. Просочился мимо дремлющей бабули и взлетел на четвертый этаж: отец не очень любил Большой зал, и вряд ли изменил своим привычкам.
А еще отец говорил, что за двадцать лет театр почти не изменился. И зеркала, что висели в холле перед Малым залом, были все те же. Дверь в зал была приоткрыта, и Мир направился к ней, ступая как можно тише. Просочился в щель и осторожно отодвинул пыльную черную портьеру. Но в зале никого не было, да и свет почти не горел. Только одинокая лампочка светила где-то над режиссерским пультом.
Мир нахмурился и вышел из зала. Репетиции уже закончились? Или… ради ТАКОЙ постановки отец изменил своей привычке? Ругая себя за то, что не догадался проверить раньше, Мир сбежал на пару этажей вниз и, заметив открытую дверь на балкон, решил заглянуть. Сверху лучше видно, и он не помешает, в случае чего.
Ступая тихо, Мир прошел до ограждения, посмотрел вниз и застыл… Пару секунд просто смотрел на руки, скользящие по спине отца, на слившиеся в жадном поцелуе губы и закрытые в удовольствии глаза, а потом отступил в тень. Развернулся к двери, и уже на пороге его догнал долгий мучительный стон. Мир вздрогнул и сорвался с места…
…Кажется, он все-таки послушал тот концерт у афиши.
…Кажется, он курил вместе с толпой студентов у «Макдональдса».
…Кажется, он так и не решился спуститься в метро, вспомнив вдруг свой детский страх.
…Кажется.
…Кажется…
4.
Он сорвался. И сорвался непростительно. Нельзя ТАК. Максим – ЕГО сын, его ребёнок, плоть от плоти, кровь от крови. И господи, как же похож… Нет, не копия. Но ощущение почти постоянного дежа-вю не давало спокойно жить, то и дело погружая в прошлое, окуная так глубоко, что вынырнув из воспоминаний сил хватает только на то, чтоб жадно глотать воздух и молиться, чтоб этого никто не видел. Никто-никто.
Похож… отчаянно похож. Стоит только зацепиться взглядом за его глаза. Яркие, пронзительные, светлые, неимоверно живые. Максим горит на сцене, дышит театром, как он сам когда-то. Но… то ЕГО улыбка. Солнечная, ясная, бесконечно любимая улыбка.
Дима боялся его, этого совсем молодого ещё мужчины, мальчишки в сущности. Боялся той власти, которую обретал над ним Макс. Полно… Максим ли? Его сердцем, его душой, всеми его мыслями всё ещё владел ЕГО отец. Потому что сегодня, сейчас в голубых глазах Максима он видел тоску его отца.
Дима медленно брёл по улице, не глядя по сторонам, сунув руки в карманы. Давно прошло то время, когда его узнавали на улицах, когда просили автографы, дарили цветы и плюшевые игрушки. Он больше не мальчик-зайчик, хоть и выглядит намного моложе своих лет. Он по-прежнему привлекает внимание, а зеркала по-прежнему отражают экзотично-красивого мужчину.
Но этот поцелуй… после него дрожали колени, дрожали руки, перед глазами плавали алые круги. Как сопляк, право слово! Как будто первый раз в жизни поцеловался! Спасибо тебе, господи, что сумел оторваться! Что не довёл до греха.
Но хотелось, боже, как же хотелось, погрузиться в ЕГО губы, взглядом раз за разом окунаться в ЕГО глаза. И сейчас тоже хочется. До боли. Когда ОНИ оба, отец и сын, успели превратиться для него в одно существо? Почему, ради всего святого, кто скажет почему, глядя Макса, он видит Влада?
Дима зашёл в первый попавшийся книжный супермаркет. Смешно, но обитель книг бумажных и электронных для него всегда была чем-то сродни крепости, последнего бастиона, оплота, линии обороны. Здесь, среди тысяч томов он успокаивался, брал себя в руки и начинал… иногда даже всё с начала.
На стенде новинок – его роман. Улыбчивый вежливый менеджер кивнул в ответ на жест – ладонь. Дескать, понял, не мешаю.
Круглосуточная кафешка, газета, крепкий кофе и сигарета. Рецепт спокойствия нервов. Вот только… почему сейчас не получается? Почему сейчас он вынужден бродить среди стеллажей, вдыхая типографскую краску и думать, думать… Макс… ребёнок. Сильный, умный, и столько в нём воли, столько упрямого стремления, что страшно. Страшно думать о том, кто из них двоих первым потянулся к губам другого. Кого так отчаянно любит этот мальчик, к кому были обращены его слова? Кто причинил ему такую боль, что захотелось забыться, утопить отчаяние в чьих-то руках? В чужой страсти, чужих поцелуях? Кого видел Максим Соколовский, целуя его, Диму?
5.
- Простите, вы не могли бы предъявить документы? - бармен был предельно вежлив и деликатен, но непреклонен. Ещё бы, потерять работу из-за того, что налил что-то крепче минералки несовершеннолетнему, не улыбается никому. Макс вытащил права, сунул парню под нос. - Благодарю, - незамедлительно кивнул тот и нацедил запрошенной «Финляндии». - Желаете ещё чего-нибудь?
- Подохнуть, - буркнул Макс, опрокидывая в себя водку. Резко выдохнул, чувствуя, как обожгло пищевод и желудок. На глаза навернулись слёзы.
Парень понимающе кивнул. Да, их учат таким фишкам: разговорить клиента, и подливать, подливать… Эффект случайного попутчика. Не факт, что клиент снова придёт, но если его зацепило, то чем чёрт не шутит. Постоянные клиенты - хлеб.
- Тяжёлый день? - парень натирал прозрачный тонкостенный бокал белоснежным полотенцем.
- Из категории «лучше бы я умер ещё вчера», - криво улыбнулся Максим, кивнув на бутылку. Парень налил ещё стопку. Макс залпом выпил. Тело мало-помалу расслаблялось.
- Отпускает?
- Не знаю. Я вообще ничего уже не знаю. Сегодня не тринадцатое число, часом?
- Нет, - улыбнулся парень, а потом, поколебавшись, добавил: - ты бы не увлекался, а?
- А как же корпоративное правило? Наливай, пусть клиент оставит побольше денег?
- А ты злой…… - покачал головой парень, и Макс чертыхнулся. Похож. На НЕГО похож. - Кто ж тебя так зацепил-то?
- Долгая история, - Макс задумчиво водил пальцем по барной стойке.
- Ты куда-то спешишь? - бармен выставил тарелочку, наполненную орешками, и плеснул ещё водки. - За счёт заведения.
- Отспешился уже… - на бейдже имя - Ник. Никита? Николай? Ему идёт. Шапка густых шоколадного цвета волос, чуть вьющихся. Высокие скулы, и серо-зелёные, чуть раскосые глаза. И губы полные, красиво очерченные. И даже родинка… - Мой отец любит отца моего парня, мой парень едет крышей, потому что чрезмерно вжился в роль собственного отца, и я постоянно дёргаю его, чтоб он не спятил. Но сегодня я видел, как он целовался с другим парнем, и удрал… Потом мне позвонил его отец, который по совместительству является моим шефом, и когда я приехал, хоть и с опозданием на работу, меня накрыло и я целовался с человеком, который без ума от моего отца.
Закончив тираду, Макс опрокинул в себя третью стопку. Ник пару секунд смотрел на него, потом достал ещё одну стопку, плеснул на два пальца водки и залпом выпил.
- Да, у тебя по определению тяжёлый день, - наконец, кивнул парень.
- Осуждаешь? - Макс выгнул бровь.
- Нет, - Ник покачал головой. - Считай меня политкорректным. Он хоть красивый?
- На тебя похож. Только блондин. Он танцор.
- М-да… - задумчиво протянул парень, поглядывая на бутылку, и налил ещё по одной. - А что его отец?
- Ничего… за что ему отдельное спасибо. Сказал, что всё забудет, и чтоб я забыл. Сказал что все эти обиды – херня, что важно только чувство, потому что обиды со временем проходят, а чувство останется… И я ему верю. Они с отцом разругались двадцать лет назад, а батя его до сих пор любит… и он тоже… любит… Но целуется он просто крышесносно……
- Я всё больше по девушкам, но… все беды в жизни от любви! Но если б её не было, один хрен жить было бы тошно! Так что давай за любовь! - он взялся за стопку и снял с рубашки бейдж…. - Смена закончилась. Меня, кстати, Никитой звать.
- Максим, - Макс пожал протянутую руку и выпил. - Рад знакомству…
6.
Реальность догнала его у дверей какого-то клуба. Ударила по плечу дверью, выругалась пьяным голосом. Мир вздрогнул, вскинул голову и улыбнулся. «Метель».
Бармен только покосился на парня с пустыми и сумасшедшими глазами, и молча протянул ему «Мохито», заработав завораживающую улыбку. Смутился и поспешил отойти в другой конец барной стойки.
Мир рассмеялся ему вслед, взял запотевший бокал и развернулся к залу. Скользнул взглядом и словно споткнулся о темные, почти черные глаза смутно знакомого парня. Усилие, и в памяти всплыло: «Страхов».
Черноволосый красавец гибко поднялся со своего места, подхватив собственный бокал, до половины заполненный чем-то чёрным, подошёл, проигнорировав дёрнувшую его за рукав рубашки девушку, присел рядом.
- Погано выглядишь, ЕГО эльф, - в голосе – звонкая пустота. Ни издёвки, ни сочувствия, сухая констатация факта.
Мир только хмыкнул, так кстати вспомнив некоторые подробности ТОГО вечера.
- Каким местом тебя это касается? – голову вбок, чтобы челка упала на глаза. И облизнуть губы, снимая с них прозрачную капельку.
Пётр повёл плечом.
- Да никаким. Просто странно, что ты здесь и без него. – Он отпил большой глоток из своего бокала. – Ты зря пришёл. ЕГО сегодня не будет. Он вообще, кажется, забросил всё. Но ты, кажется, был в курсе всех его дел?
- Я пришел не к нему, - Миру было хорошо. Очень хорошо. Ледяной «Мохито» словно замораживал все внутри. И было так просто говорить о Максе. – И нет, как оказалось, я не в курсе ВСЕХ его дел, - он улыбнулся какой-то девушке, пялящейся на него из-за столика в десяти шагах.
- У святой невинности появились секреты? Нааадо же… - протянул Страхов, склонив голову к плечу. Показалось, или его лицо потемнело и разом как-то даже осунулось. - То-то он даже отметить свою сдачу не остался… И в тот же миг влюблённое создание, включив форсаж, умчалось на свидание…
В глазах Мира словно появилась трещина.
- «Святая невинность»? Как мило… И как же вы еще называется между собой? Хромоножка? Клоун? Как смеетесь над ним и его неуклюжестью? – пальцы все сильнее стискивали стакан, но Мир не замечал, как впиваются его грани в ладонь.
- Ты давно его знаешь?.. – ответил вопросом на вопрос Пётр. – Мы учились в параллельных классах. Он всегда таким был. Всегда. Ангелом звали… ему скажи прямым текстом, всё равно не поверит… а потом долго оправдания поступкам ищет…
- Мне плевать, как давно вы друг друга знаете. Я видел достаточно, чтобы сложить свое мнение. Только… Да и о каких отношениях ты говоришь после того, как ваша компания потыкала его в его хромоту? Вы ЗНАЕТЕ, что это значит для него и как он этого стесняется. Вот только ТОГДА вас это не остановило. А что касается меня… - Мир отставил стакан в сторону и придвинулся к Петру вплотную, заглядывая в глаза. – Так, как знаю его Я, никто из вас никогда не узнает.
В глазах Страхова полыхнуло и погасло пламя.
- Ты так в этом уверен? А ты знаешь, как его накрывает? Если он нервничает, если зол… если ему больно… Стасик играл в его этюде… и я… и Данька… Я знаю как у него крышу сносит, знаю как он целуется и знаю ЧТО нужно сделать, чтоб он забылся. А ТЫ знаешь?
- Зачем задавать вопрос, ответ на который ты и так знаешь? – Мир медленно поднял руку и, ухватив кончиками пальцев край тонкого ворота рубашки, оттянул его вниз, обнажая шею. Он никогда… никогда бы этого не сделал. Если бы Страховское «знаю, как он целуется» не заставило его превратившееся в кусочек льда сердце тоненько звенеть от боли.
Но Петр только тонко улыбнулся, кончиками холодных пальцев очертил алый след поцелуя, и покачал головой.
- В ЭТОМ забывался ты… Нравится, когда тебя берут силой? Он может дать это тебе… Только ты не понимаешь одного крохотного нюанса. Рано или поздно, но ему жизненно необходимо станет ЭТО компенсировать. Он не любит приносить кому-то боль.
Мир только горько усмехнулся:
- Мой отец – Дмитрий Берг. И я знаю больше, чем ты думаешь. Больше, чем ты можешь себе представить. Компенсировать, говоришь… Можешь не беспокоиться за вашего ангела. Он свою компенсацию нашел, - Мир отвел взгляд, чувствуя, как начинают давить на него потолок и стены.
- Ревнуешь? – в голосе плеснула боль. Пётр залпом допил свой коктейль и тяжело выдохнул. – Я вот тоже… только к кому? К тебе? К «компенсации»? Если бы не ты тогда, на моём бёзднике, он был бы со мной.
- Я был раньше, чем твой день рождения, - Мир заторопился, видя краем глаза, как начинают дрожать статичные до этого бутылки в баре, словно собираясь пуститься в пляс. – Но теперь это не имеет никакого значения, - он скользнул взглядом по Петру и кинул купюру на стойку. – И, наверное, было бы лучше для всех, если бы он был с тобой. Ты бы принес ему меньше боли и проблем.
- Погоди, - Пётр поднялся на ноги, глядя на него почти с сожалением. – Домой отвезу. Только адрес назови… Ты не дёргайся, я трезвый.
- Мне нечего делать дома. Поэтому спасибо за предложение, но я лучше прогуляюсь. Подумаю… о компенсации, - цвета в глазах начали перетекать друг в друга, ломано дергаясь, и Мир застонал про себя. Нет, только не это…
- Юноша тонкий, со взором горящим… Ратмир Дмитриевич Берг, господи-боже мой… Угомонись, говорил же, выглядишь отвратно. Ты сейчас такого нагуляешь… - Пётр деликатно подхватил его под руку и оставил деньги на стойке. – Идём, солист большого и очень большого. Лучше я, чем твой шеф. Влад Андреич крут…
Мир вздрогнул, но сумел-таки протянуть сквозь зубы:
- Боооже… Только избавь меня от цитирования бессмертных творений. Заебали ваши высокоинтеллектуальные завихи.
- Иди в жопу, эльф, Петечка не менее не в духе, нежели ты, - откликнулся Страх, выруливая из помещения на более-менее свежий вечерний воздух. Уверенно добрался до стоянки. Фарами мигнул стильный «мерс». – Падай уже, только пристегнуться не забудь.
- А Макс меня обычно сам пристегивал, - усмехнулся Мир, тем не менее, покорно производя необходимые действия. И язвил, язвил. Уже не со зла. Просто только это не давало ему сорваться. – Боялся, что потеряет по дороге.
- Угу, - машина утробно взрыкнула и довольно резко тронулась с места. Да уж, не Макс за рулём. – Я б тебя потерял бы с превеликим удовольствием, только потом Сокол ненароком где-нибудь потеряет меня. Адресок давай, дивный.
- Может, мне самому потеряться? Уж очень интересно потом этот цирк посмотреть, - огрызнулся Мир и назвал адрес. Нет, не дома. Квартиры, которую ему подарил отец. Домой… он вернется не скоро.
- Вот спасибо, добрый человек! – окрысился Страх. – Ну вот что я тебе сделал-то? Напиться не дал, от неприятностей задницу твою уберёг, домой везу. А тебе зрелищ подавай… как меня Сокол драть будет, да… сначала младший, потом старший.
- Ты сделал не мне. ЕМУ. И плевать, что это не ты говорил. Ты МОЛЧАЛ. А значит, согласился, - Мир опустил веки, надеясь, что это хоть немножко успокоит кружение перед глазами. – И ни черта ты меня от неприятностей не уберег. Отсрочил только.
Пётр вздохнул. Раздался тихий щелчок, телефон радостно оповестил о том, что к звонку готов и, порывшись в телефонной книге, Страхов нажал кнопку вызова.
- Ты где?.. Блядь, придурок, Макс… Ты в курсе, что ты – самый настоящий придурок? Машину хоть оставил? Боже, за что мне это? Не смей никуда уходить… Я тебя прошу, только не ужрись…Если тебя поймают, бате не поздоровится… Золотая, сука молодёжь… Не слышу в твоём голосе довольства… - Пётр заблокировал двери и продолжил. – Ни дня без секса? Ах, не выыышло… сглючило, значит… угу, и что же? Не стоИт на других? Ай-яй-яй… беда прям, с вами, соколАми… Тебе помочь, может? Нет, спасибо, я как-то привык быть сверху. Послушай меня, вали домой. Нет! НЕТ! Идиот конченный…хорошо что дел не накрутил. Было б хреново, если б ты с кем-то переспал, а так… ах ты о НЁМ думал… А ТОТ был похож, значит… А вот нехер лизаться было, совесть бы не мучила… всё, сволочь моя пьяная… всё, успокойся… Ну поплачь на пышной груди официанточки Мариночки, она тебе всё простит и пасты выдаст, чтоб сопли не развешивал… Я приеду, только недоразумение одно домой довезу.
Петр все еще разговаривал, Мир замер, прислушиваясь к разговору, а потом глупо, истерично хихикнул. Захлебнулся воздухом и взвыл, с силой зажмуриваясь и сжимая ладонями голову. Сползая вниз по сидению, сворачиваясь в комочек. Но бешено мельтешащие точки перед глазами раздвоились, расстроились, заполонили все пространство под веками. А потом завертелись с такой скоростью, что Мир, не в силах выдержать ощущение выворачивающегося наизнанку мозга тоненько, отчаянно закричал, молясь о том, чтобы потерять сознание.
- Твоюююмаааать… Мир, Мир, ты чего?! Да, Макс, скотина ты такая, ТВОЕГО парня!! НЕТ!!! Такси возьми, сука, припрёшься на джипе – сам урою! Да… понял… хорошо… пиши… - Страх надиктовал адрес и швырнул телефон на торпеду. Быстро припарковался где смог, перегнулся и принялся осторожно массировать виски под влажными светлыми прядками. – Спокойно, маленький, спокойно… Всё хорошо, дыши только, ладно? Иначе Отелло твой меня зароет там где найдёт…
Но Мир не слышал ничего. Инстинктивно уходя от чужих касаний, сдвинулся и… все закончилось. От обрушившейся на него благословенной темноты, Мира затрясло. Он стиснул зубы, сжал кулаки и обмяк, превратившись в тряпку, желе. Без сил, мыслей. Пустой.
****
Двор был тихий и уютный.
И стоянка была возле дома. И маленькая детская площадка и даже лавочки, сейчас пустовавшие. Вернее, на одной лавочке сидел и курил Страхов. На порожке его «мерса» со стороны пассажира сидел Макс. И если бы не запах дорогого алкоголя, который он распространял вокруг себя, догадаться, что младший Соколовский в хлам пьян - было бы сложно. По крайней мере, до того момента, пока он не начнет говорить.
- Спа…сибо, Пьер…
- Не за что, лось, - пожал плечами Страхов.
- Вы… рядом были?.. когда его сру…било…
- Угу, почти приехали. Только тебя дождаться оставалось. Никогда больше ТАК не делай, - зло бросил Пётр. – Я перепугался до… не будем конкретизировать…
Перед глазами было мутно. Серо, тускло. Мир попытался распрямиться и застонал. Черт, все тело затекло. Мысли возвращались по капле. По чайной ложечке в минуту. Но мозг работал на автомате, отдавая приказы телу.
Повинуясь им, Мир с трудом выпрямился, пару секунд разглядывал двор, узнавая, а потом повернулся к дверце. Но та оказалась открыта, а на порожке сидел Макс. Мир сморгнул, а потом спокойно произнес:
- Выпусти меня, пожалуйста.
Макс тяжело поднялся на ноги, покачнулся, ухватился за дверцу, под возмущённый возглас Страхова.
- Иди, светлый… - он широко улыбался, глупо, так по-идиотски, что впору было заподозрить в прогрессирующей идиотии.
Мир, не глядя на него, немного неуклюже вылез из машины. Постоял немного, прислушиваясь к себе, а потом подошел к Страхову и, дождавшись, пока тот поднимет на него взгляд, произнес:
- Спасибо. Извинюсь перед тобой потом. Как только пойму, за что, - он протянул ему руку, не особо надеясь на ответный жест.
Но Пётр ответил сильным пожатием, бросил в урну недокуренную сигарету и кивнул в сторону Макса.
- Это животное ты прощать, конечно, не намерен?
«Это животное» отыскало в себе силы отлипнуть от дверцы страховского «мерса», и медленно брело к лавочке, на которой и вытянулось во весь свой рост, принимая горизонтальное положение под неодобрительные взгляды редких прохожих.
Мир нахмурился, словно пытаясь понять, о чем ему говорят, кинул взгляд на Макса и безразлично пожал плечами:
- Мне все равно, - он покачнулся и отступил на шаг, выпуская руку Страхова. – Еще раз спасибо. Позаботься о нем, хорошо? – и, не дожидаясь ответа, направился к подъезду. Погремел ключами, а через секунду исчез в подъезде.
- …спасибо, Страх, но не пошёл бы ты… я остаюсь здесь…
@темы:
Творческое,
Слэш,
Фанфики