Много времени потребовалось, но значит так было надо.
Под морем - лонгрид, поток мыслей и немного описаний путешествия.
Фотографии загружу уже из дома.
читать дальшеСегодня я очень жалею, что в свое время не провернула такую фишку после путешествия по Сванетии. Тогда я просто отсыпалась в номере отеля и все.
По возвращении в Краков я пару вечеров заняла записями впечатлений и мыслей в обычную тетрадь. Просто потому что кажется, вот только вчера автобус остановился на автовокзале… кажется, еще не истаяли перед мысленным взглядом крутые ребра гор, и вот уже минуло три дня, неделя… Результатом стали мысли, подспудно выплывшие на красивые желтые страницы. И понимание, что с годами мой почерк стал намного хуже.
Не обошлось и без парочки открытий и одной панической атаки. О, это я умею, люблю и практикую. Как правило дурной панической атакой у меня заканчивается осознание чего-то очень-преочень важного. Я иду по городу, рассматриваю совершенно потрясающие улочки и дома и размышляю о разном и вдруг останавливаюсь и мучительно пытаюсь сделать вдох. А в голове, в моих мыслях в этот момент творится сущий армагеддон.
Краков стал для меня откровением. И к счастью несостоявшейся любовью. Потому что влюбиться в счастливо женатого человека с крохотулькой-ребенком - самоубийство эмоциональное и психологическое. И оно, снова-таки к счастью, не свершилось, за что отдельное спасибо Кракову.
С каждым путешествием убеждаюсь в еще одной чудесной вещи. В каждой новой дороге у меня появляется новая любимая музыка, которая сопровождает меня всю дорогу. Она вертится в памяти, она помогает сделать новый шаг. И не свалиться. Это она заставляет мои пальцы сильнее сжаться на цепи via-ferrata и не навернуться с высоты вниз.
Но именно в этом путешествии я отчаянно-четко поняла, что сама для себя создала духа-хранителя. Господина Горных дорог. И что он ходит рядом и бережет меня. При том - самым удивительным образом. Цепляет мою палку, оплетает ее травами или блокирует среди камней, не позволяя мне шагнуть туда, куда я наметила, вынуждает остановиться на площадке после подъема, подставляет под ноги ровные горизонтальные камни чтоб мои ноги, которые к тому моменту сводит судорогой, могли отдохнуть. Он сидел рядом, когда я смотрела вниз на долину с камня “”Була под Рысами, он велел оставить на спуске одну палку вместо двух. Он вел на спуске вниз, вниз, вниз…
Это ощущение присутствия рядом чужого разума так похоже на безумие, что в какой-то момент мне стало страшно, и все же…
Наверное стоит по порядку.
На одной из остановок в схроныськах мы говорили о том, что каждого из нас (из группы) привело в горы. Для меня путь в горы начался со склонов и обрывов донецкого щита. У нас в Алчевске (7км по прямой) были дачные поселки вокруг Исаковского водохранилища. И в некоторых местах над землей выступали горные породы, образуя красивые скальные выступы. Мы, будучи детьми, называли их просто “скалки” и часто летом ходили туда чтоб просто полазить по ним. В наших представлениях мы чуть ли не на Эверест восходили… Это было давно. До переезда в Киев, до войны.
Потом - Крым, аккурат когда мы ездили на фестиваль в Судак с командой реконструкторов. Эта красота, этот покой, эти строгие скалы… я не могла не проникнуться ими. Они уравновешивали меня. Делали спокойнее и беспокойнее одновременно. Наверное, тогда я была ранена. Добила меня поездка в 2015м в Карпаты. И понеслась.
Грузия стала для меня первым шагом. Тогда это была проба - смогу-не смогу. Хватит ли решимости. Хватит ли пороху. Хватило. И тот поход лишь сильнее даже не раззадорил. Скорее глубже протолкнул осколок гранита в душу.
Кто видел восходящее солнце над гребнем, кто дышал этим воздухом, кто любовался облаками, которые расстилаются под ногами - не забудет этой красоты. Она будет звать вперед снова и снова. Какие там моря? Нет, только узкая тропка впереди, только внимание на каждый шаг. Потому что вид с гребня стоит каждого судорожного вздоха, каждой мучительной судороги.
Татры стали для меня… нет, не случайностью. Просто я не знала получится, срастется ли с отпуском, будут ли путешествия на дату, подтвердится ли поход, или придется выдыхать таки на пляже где-нибудь в Турции (чего мне очень не хотелось).
Первая мысль - ну это же Польша, те же Карпаты что и у нас в Украине!
Вторую я озвучила уже нашему чудесному гиду Диме - я Сванетию под дождем сдюжила, а здесь дорожки камнем вымощены? Так прогулка ж!
Оказалось - не прогулка.
Конечно, спасибо полякам за то, что тропу ты не потеряешь ни за что, вот только камни этой самой “цивилизованной” тропы уложены так, что черта с два ты нормально пройдешь. Где-то ребром, где-то вывернуты, где-то наклон самого камушка следует наклону горы и ты тупо съезжаешь с него… в общем, поговорка - не кажи ГОП, доки не перескочеш - это о Татрах.
Собственно горы начались в Закопаном. И первым саундтреком этого путешествия для меня стала песня покойного Кузьмы Скрябина - “Місця щасливих людей”. Лыж я, конечно, летом не увидела, но снег первого июля на высоте 1895 метров - Гевонт - да. Было. И снег, и прогулка внутри снежной тучи, и отказавшее на цепи via-ferrata колено, когда только Димкин голос и приказ - что бы ни случилось - ни в коем случае не отпускай цепь, держись обеими руками - и удержал от того, чтоб свернуться сверху. Удержалась. Смогла. Снова прыгнула выше собственной головы. Я ведь никогда в своей жизни по канатам не лазила и с веревками-страховками-провешенными цепями не работала. А тут - по “бараньему лбу”, по гладкому-скользкому от воды камню, хорошо не оледеневшему летом-то, сцепив зубы и коря себя за глупость пойти в кроссовках. Прошла. Поднялась и спустилась. Только в лесу уже, топая под дождем, вдруг подумалось, что блин, а ведь могла упасть. Выходит, второй раз задолжала Господину? Грузия ведь для меня тоже стала таким-себе рубежом. Чуть не свернула шею на мокром отвесном склоне под дождем где-то за Хадиши.
Выходит, такая у меня судьба, ходить в горы под дождем и всякий раз цепляться за склоны, плывущие из-под ног палками и всем телом.
Назавтра - Каспровый верх. Идти легче и сложнее одновременно. Легче - потому что подъем чуть более плавный, да и карабкаться так, как на Гевонт - не надо.
Что больше всего подстегивало? О, наверное- “бегающие” по этим цивилизованным польским тропкам бабушки-дедушки и дети. Боже, сколько там детей! Крохотульки в переносках на спинах мам и пап, детвора постарше, лет шести-девяти с каким-то бешеным энтузиазмом и энергией несущиеся вверх, и их родители, не поспевающие следом. И да, родители… иногда даже останавливающиеся на перекур, но всякий раз сующие затушенные окурки в коробочки и в карман.
Множество подростков и молодых людей, покоряющие склоны прыжками-рывками, а потом подолгу стоящие и судорожно дышащие. Потому что “штурмовать” вот так, нахрапом и дерзко - все-таки не стоит. Слишком дорогого стоит ошибка. Слишком неприятно поскользнуться, оступиться и сорваться. Или это мне только так кажется?
Этот подъем я провела в формате - ну блин, была б ленивой - поехала бы канаткой. Но я ж не разжиревший обленившийся планктон, чтоб ехать так, как остальные. Для меня весь смысл - это тяжелые медленные шаги-молитва. Это неспешное восхождение наверх и мысли в голове. Тысячи мыслей о том, чего я хочу от жизни на самом деле, чего пытаюсь достичь и за что цепляюсь, в чем разочаровалась и что не дает покою. Это все мысли, которые чудовищным образом меняются внизу, дома, в Киеве. Мысли, в которых совершенно смещаются приоритеты, мысли, где черное становится белым, неважное - важным. И это неправильно.
Горы для меня - индикатор. Даже не лакмус. Весы. Мера. Если есть что-то о чем я думаю чаще и глубже, значит именно это сейчас важно. именно это - главное. И больше ничего.
В горах есть удивительная магия. Потрясающая в своей простоте и сложности. Ты видишь. Вернее ты начинаешь видеть. Слышать. Чувствовать. Другие вкусы, другие запахи, другие ощущения. Отступает обычный конформизм, сходят привычки. Ты обнажаешься иногда до каких-то совершенно первобытных инстинктов. И ощущение это так не хочется терять по возвращении в привычный мир.
Помнится, в путешествии по Грузии саундтреком для меня была песня все той же Мельницы - Дороги. Те дороги были пустынны. Там за целый день перехода мы не встречали никого, и так просто было достучаться до себя самой в тишине. Холодное дыхание снегов на вершинах, яркая зелень вокруг, треск ледника, морены… и никаких людей кроме тех, с кем держишь связь по рации. Татры меня поразили именно что количеством людей. Большим оживленным трафиком. Иногда даже слишком оживленным.
И все-таки не на всех дорогах было людно. И при спуске с Каспрового верха мы шли по лесу. Тихо гудящему лесу. Непопулярной и более долгой тропой-спуском. И это было чудесно, потому что именно на этом спуске мы говорили о всяком разном между собой. А потом ужинали в совершенно чудесном ресторанчике, когда спустились в город.
Дальше… дальше был переход. Должен был быть переход на Заврат. Но на Свиднице и Заврате лежал старый (еще зимний) и новый снег. тот самый, что шел и в наших Карпатах. Так что путь через перевал нам был заказан, и Дима принял решение идти в Долину пяти ставов через национальный парк Морське око.
От остановки бусика - два часа по гладкой асфальтированной дороге - и Морське око. Где-то не средине этой дороги, у моста через водопад, есть поворот на тропу к Долине Пяти ставов. Вот на нее мы и свернули. И снова огромное количество людей. Школьники, студенты, молодые пары, отпускники, но почти все со штурмовыми рюкзаками, то есть максимум с дождевиком, бутылкой воды да шоколадками внутри. Не то что мы с рюкзачинами в 60 литров. В общем, нас обгоняли резво со старта. Правда потом где-то на середине тропы обгоняли уже бы. Захеканных, обливающихся потом, красных. И так несколько раз. Ты идешь себе тихонечко, довольно бодро, потому что тропа в общем более-менее, если забыть о нескольких отрезках, где выпирали все те же “бараньи лбы” и группы быстро бегущих туристов в беленьких кроссовочках или городских адидасах-найках-нонеймах начинали буксовать, или о тех отрезках, где начинался очень резкий и крутой подъем и колени напоминали о себе резкой острой болью.
Четыре с половиной часа перехода и озера. Их правда пять. Одно очень маленькое, и расположены они на разных уровнях в красивой чаше из горных кромок и вершин. Эта долина лежит выше чем долина Морського ока, так что и леса там нет, только низкорослые кусты высокогорных сосен. Они стелются так плотно и красиво, что издали кажутся лохматым изумрудно-зеленым ковром, а ниже, под ними совсем уж запредельно прячутся кусты черники. Вообще все склоны густо поросли черникой, и народ там этим отлично пользуется. Ну еще бы, в экологически чистом заповеднике поесть черники, только сорванной с куста - такая романтика.
Отдельным достижением этого перехода стал потрясающий навык обращения с газовой горелкой и приготовления высокогорного борща. Колено, которое я уходила еще в первый день, с каждым днем болело все критичнее, так что пойти на Заврат вместе с ребятами я не рискнула, тем более что топать в кроссовках по снегу - не лучшая идея. Так что осталась я готовить ужин, в чем и преуспела.
На высоте 1670 метров вода закипает медленнее, а времени на то, чтоб приготовить кастрюльку борща на шестерых уходит в два раза больше чем дома.
Еще из прекрасного. В схроныське мы заняли места первыми, и поскольку у меня было время, я решила подремать минут десять прежде чем отправляться готовить. Вырубило меня на целый час и проснулась я от того, что рядом располагались поляки, которые принялись перепаковывать собственные рюкзаки для восхождения на Орла Перць (путь орла, маршрут высокой сложности). Глядя на то, как я поднимаюсь (стараясь не сгибать и не опираться на правую ногу) один из мужчин, к слову - косая сажень в плечах, синеглазый, улыбчивый красавец, полез в рюкзак и достал флягу со словами - Пани погано? - На что пани заявила, ага, травма у пани. Чувак мне - Сливовица - и нема проблем. Пани взоржала и сказала что у пани самой егермейстер в рюкзаке. Чувак взоржал в ответ, и сказал что пани розумие. Потом он же засовывался в кухню на запах борща, что варила пани… Поляки ушли в три ночи на восхождение. Пани осталась дрыхнуть вместе со своей группой.
Той ночью мы поздно легли. Была моя очередь рассказывать о своем пути в горы. И я рассказывала о скалках, о Судаке и Новом свете, о Драгобрате… о Господине горных дорог. И о том, что слышу горы. Что они слышат меня. Пусть даже кому-то это покажется помешательством.
Дима не смеялся. И на какой-то момент мне показалось что и он тоже верит в Господина. По-своему верит.
Переход к Морскому оку оказался самым НЕ трудным отрезком. Наверное потому что дождя не было, светило солнце (жара тоже минус, но лучше чем скользить на камнях), и вышли мы раньше чем по тропе начали бегать спортивные бабушки и дети. Но на самом деле туристы ведь идут по другой совсем дороге, по асфальту и прямиком, это мы кружили тропками, а народ прямиком и конным такси ))) Лошадки к озеру курсируют красивые, холеные, ухоженные.
Наверное именно этот участок дороги мне больше всего напомнил Сванетию. Почему? Водопады и осыпи. Такие же. Хоть сами горы на Сванетию и не похожи. Они другие. Просто другие, иначе не скажешь. Их не спутаешь ни за что. Другой абрис, другой профиль, другие хребты. И все-таки в голове само собой:
Верни мне душу мою, о душа двурогой горы!
Какая жертва мила твоей короне вершин?
Ушба. Двурогая красавица, которой я любовалась в Грузии. Красавица, все прятавшаяся за глухим облачным покрывалом.
Я смотрела на вершины, обрамляющие долину, и думала, что легких путей не ищу, и что пусть не сегодня, но до вершины я дойду. До МОЕЙ вершины. Даже если ею не станут Рысы. Даже если ею не станет Казбек, Эльбрус или красавица-Ушба.
Я смотрела вверх, стараясь не обращать внимание на галдящих детей, тараторящих взрослых. Поляки едят на фоне стены Рысей. Приезжают чтоб поесть, выпить пиваса, пофоткаться на фоне стены и уезжают. И все.
А меж тем если обойти озеро и подняться к Черному ставу, открывается настолько красивая картина, что дух захватывает. А если обойти Черный став и начать подниматься по тропе вдоль снежников, мимо водопада… можно подняться сначала к камню, который так и называется “Була под Рысами”, высота - 2054 м. И вроде не так высоко, но есть там на тропе несколько технически неприятных моментов, в том числе осыпи-камнепады, преодолевать которые то еще удовольствие.
Сейчас, сидя в дождливом Киеве и вспоминая то солнечное утро, когда мы выходили из старого схроныська в долине Морського ока на восхождение, мне не верится что это со мной было. Просто вызывает странный диссонанс вешка в памяти, яркие сочные фотографии и серая муть за окном.
Я помню… помню как в половине шестого утра стены гор отражаются в гладком зеркале воды. Единственное волнение на воде - расходящиеся в стороны круги, когда снизу, из ледяных глубин, выныривает на миг рыбина, чтоб поймать неосторожную мошку у самой поверхности. Я помню потрясающую тишину. Поразительно точное определение - хорошо там, где нас нет. Хорошо там и тогда, когда ты один на один с бесчеловечной этой красотой, когда ты дышишь этой напоенной покоем тишиной, когда этот покой и умиротворение проникают в тебя сквозь поры кожи.
Тем вечером мы ужинали на кухне и я смотрела, как на восхождение собираются пара словаков. Сухощавые, невысокие, но под тонкой термухой мускулы так и ходили. Зрелище не менее завораживающее. Так ловко, так аккуратно. Скупые движения, ничего лишнего. Они разложили на столе карабины, петли, кулаки, крючья, веревки, штурмовые рюкзаки, и принялись проверять все ли в порядке. А я просто смотрела, и не могла отвести взгляд. Это то, чего я увы, достигну вряд ли. Но мечтать не вредно.
Дима тогда ткнул меня в бок и тихо-тихо сказал - ну чего ты, подойди, поинтересуйся.
Угу, с моим знанием английского и гениальным пониманием польского. Смешно, но в какой-то момент мне подумалось, что Димка мне напомнил Вику. И еще подумалось, что надо будет обязательно рассказать ей об этом. Ну ведь смешно же!
Но в тот момент я хотела сорваться и бежать с ними, за ними.
Но хэппи-энда тем вечером не случилось, как и начала очередной волшебной истории. И все-таки я храню память об этом моменте, как храню вечер в Ушгули, когда мы пели под убитую гитару без одной струны. Пели в два голоса, глядя на то, как восходит над вершиной луна.
...до Черного става мы дошли бодро. Там тропа рассчитана на большой поток туристов с детьми, так что идти было в общем несложно. Несложно еще наверное потому что людей не было. Слишком рано для первых автобусов. На штурм Рысей выходили только одержимые, такие как мы. И еще словаки, которые ушли в половине четвертого утра.
Вода правда была почти черной. Тени от чаши гор заслоняли восходящее солнце, и утренний холод, да еще дыхание снежников - пробирали до костей.
...не смотри вверх. Смотри куда поставить ногу. Если будешь слишком часто смотреть вверх - время будет тянуться медленно и будет казаться, что ты совсем не двигаешься. так что просто смотри под ноги и иди…
... иди медленно, делай мелкие шаги, знаешь как ходят гуцулы-пастухи? Мелкими переминающимися шажками, мнись на удобном месте, переступай с ноги на ногу, не позволяй поселиться в мышцах судороге…
Не помню после какой осыпи я сказала специально идущему рядом Диме: - если будешь видеть что не вписываемся в хронометраж - иди вперед. Или заворачивай меня назад.
Он не улыбнулся, но кивнул. Это мое решение. Вообще всегда только твое собственное решение - идти вперед или возвращаться. Я не знаю, смогла бы я повернуть назад, оставаясь в сотне метров от вершины к примеру Чогори. Я не знаю, доберусь ли я когда-нибудь до настоящих Вершин. Но кто сказал что Рысы - не настоящая?
В девять. К камню мы подошли в девять. Тогда же Димка собрал еду, спрятал пакет с обедом под камнями в стороне и сказал, что дальше - вершина. И я осталась.
Было ли мне обидно? Да, пожалуй что было. Правда не до волчьего воя. Просто я понимала в тот момент что это - начало. Такое же начало как перевал Ушгули. Только в этот раз это уже второй шаг. Я смогла в радиалки. Я перешагнула горную болезнь. Я сидела на камне и смотрела вниз, на долину, и мысленно - нет, не спускалась, мысленно я говорила с Господином о том, чего хочу. Наверное именно там очень отчетливо я поняла, что вот она, моя дорога. Пусть она пришла ко мне не сразу. Пусть я ее поняла не сразу. Но она - моя, а я - ее. Так и должно быть, ведь обретать себя - никогда не поздно.
Я просидела там минут сорок. Смотрела как мимо проходят редкие люди. Как на камень после меня пришли двое парней, развернули карематы и растянулись на нем, как солнце затопило склоны. Лучи хлынули как ливень, как стена воды, вызолачивая серые стены. Это потрясающе красиво и так похоже на откровение. Это как молитва, которая достигает неба куда быстрее чем в храме. Это твое собственное потрясение.
Наверное четче всего я поняла, что все правильно - когда спустилась к ставу. Я присела на камень, разулась, опустила ноги в воду и выдохнула. Вода была ледяной. Дыхание перехватывало. В воде искрился камешек и я достала его и положила в карман. Так было нужно, чтобы кусочек става, крохотный кусочек Татр вернулся со мной домой.
Метрах в пяти от меня обливался водой итальянец. Он вдруг вскинулся, замахал руками, показывая мне обернуться. На тропе стоял олень. Очень красивый молодой самец с крутыми бархатистыми рогами, он не боялся людей, он просто был здесь. Неспешно прошел выше и улегся в траву, всем своим видом показывая, что людская суета ему в общем-то безразлична.
Тогда мы сказала - спасибо. За все это спасибо. Дай мне сил не сойти с тропы и шагать по ней дальше. и на будущий год дойти до Гималаев. В мире столько гор, столько потрясающих мест, где я хочу побывать, и повсюду есть тропы, исхоженными тысячами ног…
Три раза в неделю - тренировки с усиленным блоком кардио. Диета с подсчетом калорий. Шесть фотографий на стене. Три - Сванетия. Две - Татры. Одна - вид на Говерлу от Драгобрата.
Я дойду, Господин. Я - дойду.
@темы:
Достучаться до небес,
Катарсис,
Ай-да-Я!